Такое впечатление, что замка, в котором она сейчас находилась, не коснулась цивилизация. На стенах висели масляные подсвечники, полы покрывали тростниковые циновки, которые похрустывали под ее голыми, испещренными синяками ногами. Должно быть, хозяин замка — пуританин. А может, он специально открыл свой замок для туристов — вон сколько оружия висит на стенах… Размышляя над этим, Бет завернула за угол и столкнулась с маленькой темноволосой женщиной лет тридцати, одетой в какой-то чудной костюм.
— Простите, — проговорила она, удерживая женщину, несшую кипу белья. — Я ищу туалет.
— Гм… — Темные глаза незнакомки округлились, и она беспомощно огляделась по сторонам.
Решив, что женщина тоже новичок в замке, Бет успокаивающе похлопала ее по руке:
— Ничего. Я сама его найду.
Она повернулась, намереваясь уйти, но женщина ухватила ее за руку и указала в том направлении, откуда она только что пришла. Отлично! Значит, она умудрилась проскочить мимо туалета.
Следуя за незнакомкой, Бет размышляла над тем, как далеко от дома она оказалась. И есть ли здесь кто-нибудь, кто тотчас же отвезет ее обратно в Драсмур? Силверстейны, наверное, сейчас бьются в истерике, решив, что она утонула. Должен же быть у хозяина замка хотя бы телефон, по которому она сможет связаться с внешним миром.
Когда женщина снова привела ее в спальню, Бет не выдержала и застонала. Если она сейчас же не отыщет туалет, ее мочевой пузырь лопнет.
Бормоча что-то по-французски, женщина протянула Бет кипу одежды. Улыбнувшись как можно любезнее, Бет выпалила:
— Мисс, мне нужно в туалет как можно скорее! — Положив руку на низ живота, она принялась поглаживать его. И тут лицо женщины озарила понимающая улыбка.
— Ah, oui, oui, madame [5].
К огромному удивлению Бет, женщина полезла под кровать и вытащила из-под нее горшок.
Похоже, хозяин замка отказался не только от электричества, но и от канализации. Наверное, этот замок все-таки музей. В туристических справочниках их полным-полно, да и на туристические карты нанесено великое множество.
Бет взяла из рук женщины горшок. Что ж, в чужой монастырь со своим уставом не ходят…
Дункан оттолкнул от себя поднос с едой, к которой так и не притронулся. У него просто пропал аппетит. Ночью он не сомкнул глаз — ужасно болело раненое плечо, — а сейчас чувствовал себя еще хуже. К тому же к физическим страданиям добавились моральные. Поздно вечером он заглянул в спальню, чтобы убедиться в том, что его новоиспеченная жена все еще жива и дышит, и был поражен ее состоянием: вся в синяках, царапинах, потрепанная и растерзанная, она к тому же, оказывается, обладала абсолютно невзрачной внешностью. Дункан понятия не имел, как ему заставить себя спать с ней, что необходимо было сделать как можно скорее, если он хочет сохранить все, что с таким трудом заработал.
— Отчего это ты такой мрачный, Дункан? Обернувшись, он увидел Флору Кемпбелл, сестру своей первой жены; как всегда, она выглядела сногсшибательно в ярко-синем платье из узорчатой ткани, выгодно оттенявшем ее молочно-белую кожу. Ее глубоко посаженные карие глаза смеялись.
— И где твоя новая красавица жена?
Флора, без сомнения, уже знала обо всем, что произошло прошлой ночью, и успела выяснить вплоть до мельчайших подробностей, как выглядит его жена. Дункан и раньше с трудом выносил язвительные замечания Флоры, а сейчас вдруг почувствовал нестерпимое желание дать ей пощечину, чтобы стереть самодовольное выражение с ее лица.
— Доброе утро, Флора, — буркнул он.
— Могу я предложить тебе что-то получше? — Она наклонилась к нему, предоставив тем самым возможность насладиться видом ее роскошной полуобнаженной груди, и коснулась его носа кончиком пальца. — Похоже, то, что тебе дали, не вызывает у тебя аппетита.
Как всегда, язык Флоры действовал, словно обоюдоострая шпага. Если обидеться на ее слова, она заявит, что он просто ее не понял. А если отреагировать на откровенный флирт так, как положено, станет разыгрывать из себя оскорбленную добродетель. Но Дункан предотвратил слишком много драк, готовых разразиться после того, как у его мужчин в результате безудержных ночных возлияний и ее заигрываний начали отказывать тормоза, чтобы обращать внимание на красоту Флоры.
Вскоре после смерти Мэри глава семьи Кемпбелл втайне от всех предложил Дункану жениться на Флоре. Придя в ужас от подобной перспективы, Дункан заявил ему, что не может принять столь щедрого предложения, поскольку церковь запрещает браки между родственниками по мужу или по жене. В ответ на это Кемпбелл пообещал заплатить за получение у папы специального разрешения на брак. Тогда Дункан судорожно принялся искать новую причину для отказа и нашел-таки, заметив, что все еще скорбит по своей недавно умершей жене. А чтобы совесть его не мучила, он предложил Флоре поселиться в его замке, прекрасно понимая, почему Кемпбелл, который только недавно женился, не хочет, чтобы она возвращалась домой.
С тех пор Дункан предлагал уже пятерым — не относившимся к разряду его близких друзей — жениться на Флоре, но никто из них до сих пор не согласился сделать этот шаг. К сожалению, она не являлась богатой вдовой, унаследовавшей треть земельных владений мужа, так что взять с нее было нечего. Она также оказалась недостаточно религиозной для того, чтобы стать монахиней, посвятив всю свою жизнь служению Господу в какой-нибудь дальней обители. Флора была всего лишь красивой женщиной, которая решила не выходить замуж исключительно в отместку ему, Дункану.
Он уже собрался сказать Флоре, чтобы она оставила его в покое, когда по залу пронесся приглушенный шум голосов. Дункан поднял голову. В дверях, рядом с женой поверенного, Рейчел, стояла его растерзанная, вся в синяках, новоиспеченная жена. Разглядывая ее, Дункан попытался найти ответ на вопрос, что он такого сделал, что ему ее навязали, и, не найдя, пожал плечами. В данный момент это не имело большого значения. Гораздо важнее то, что его жена, похоже, ужасно напугана — в глазах, которыми она обводит собравшихся в зале, откровенный страх.
Поднявшись, Дункан направился к ней. Встретившись с ним взглядом, она побледнела и пошатнулась. Дункан знал, что он, конечно, не самый красивый мужчина на свете, однако ее реакция на него просто поразительна. Не хватало еще, чтобы она при виде его в присутствии всех упала в обморок!
— Миледи, — проговорил он, крепко беря ее холодные руки в свои.
Бет почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Руки Дункана, шершавые, с затвердевшими мозолями, были теплыми и живыми.
Значит, это правда!
Ее призрак превратился в живого мужчину из плоти и крови, высокого, красивого, несмотря на не слишком ухоженную бороду. Но как это могло случиться? И кто все эти люди, не сводящие с нее глаз? Бет понимала, что без косметики выглядит как смертный грех, но так пялиться просто неприлично. И почему они все одеты, словно пришли на костюмированный бал-маскарад — ведь сейчас раннее утро, а не вечер.
Обняв рукой за талию, Дункан повел ее сквозь толпу в противоположный конец зала и попросил сесть.
Оторвав взгляд от женщин в странных головных уборах и бородатых мужчин, у каждого из которых на поясе висел палаш, Бет вдруг заметила те самые стулья с соколами, которые вытащила из кладовки. Сердце ее исступленно забилось в груди и, схватив горячие руки Дункана своими, ставшими ледяными, руками, она, дрожа от страха, боясь услышать ответ, спросила:
— Где я, черт побери?
Глава 5
Гнев заклокотал в груди Дункана. По политическим мотивам ему три раза пришлось жениться на женщинах, которых он не любил, и вот теперь династия Стюартов навязала ему эту сумасшедшую!
Он молча смотрел, как его новоиспеченная жена, что-то бормоча себе под нос и заламывая руки, мечется по спальне. Ему удалось разобрать лишь отдельные слова, поскольку по-английски она говорила очень быстро и с незнакомым акцентом. Попытки успокоить ее на французском и гэльском языках ни к чему не привели — женщина лишь качала головой и продолжала без передышки бормотать и бегать по комнате взад-вперед.
