прибежали санитары и забрали ее.
– У миссис Клелии старческое слабоумие?
– Я точно не могу вам сказать. По-видимому, Да. Но я не знаю. Она больше похожа на кататоника.
– Она кататоник?
– Это только моя догадка, – спохватилась девушка.
– Понятно. – Киндерман еще секунду помолчал, затем решительно встал. – Спасибо вам, мисс Китинг.
– Не за что.
Киндерман вручил ей еще пару салфеток и покинул кабинет. Он сразу же направился к Аткинсу.
– Аткинс, немедленно достань телефон доктора Амфортаса и вызови его сюда. А я пока что навещу психиатрическое отделение.
Вскоре Киндерман стоял в отделении для тихих пациентов. Ночная трагедия не коснулась этого уголка. Обычная толпа молчаливых зрителей собралась возле телевизора, сонные пациенты расселись на стульях и креслах. К следователю подошел старичок.
– Я хочу, чтобы кашу мне сегодня подали с финиками, – заявил он. – Не забудьте про эти проклятые финики. Я хочу фиников.
К ним уже направлялся рослый санитар. Киндерман огляделся по сторонам – он искал взглядом дежурную сестру, но ее место за столом пустовало. Медсестра разговаривала по телефону в застекленном кабинете. Лицо ее казалось напряженным. Киндерман двинулся в сторону стола, а старичок продолжал выговаривать пустому месту, где только что стоял следователь:
– Я не хочу есть эти проклятые финики, – ныл он теперь.
Неожиданно появился Темпл. Он словно выскочил из-за угла и начал озираться по сторонам. Вид у него был сонный и растрепанный. Тут он заметил Киндермана и тоже приблизился к столу дежурной сестры.
– Боже мой! – воскликнул он. – Я не могу поверить в это. Неужели это правда? То, как он умер?
– Да, это правда.
– Мне позвонили и разбудили. Боже мой! Я все равно не могу в это поверить.
Темпл стрельнул в медсестру взглядом, отчего та, беспомощно заморгав, тут же опустила трубку. В это время санитар уже вел старичка к креслу.
– Я бы хотел поговорить с вашей пациенткой. С миссис Клелией. Где мне ее найти?
Темпл метнул в следователя внимательный взгляд:
– Я вижу, вы уже здесь освоились. Что же вам нужно от миссис Клелии?
– Я бы хотел задать ей несколько вопросов. Один-два не больше. Хуже ведь ей от этого не будет.
– Миссис КЛЕЛИИ?
– Да.
– Это все равно, что задавать вопросы стене, – сказал Темпл.
– Ну, к этому-то я давно привык, – не моргнув, парировал Киндерман.
– Что вы хотите этим сказать?
– Ничего особенного. – Киндерман пожал плечами и беспомощно развел руками. – Понимаете, у меня рот открывается и слова вылетают прежде, чем я успеваю их обдумать.
Темпл скользнул по нему цепким, пронзительным взглядом, а потом повернулся к медсестре. Та суетливо возилась с бумагами за дежурным столом.
– Где у нас миссис Клелия, а, курносая? – спросил Темпл.
Сестра, не поднимая глаз, ответила:
– У себя в палате.
– Ну, проявите же к старику снисходительность, позвольте мне поговорить с ней, – попросил Киндерман.
– Разумеется. Почему бы и нет? – согласился Темпл. – Пойдемте.
Киндерман последовал за доктором, и вскоре они очутились в узкой палате.
– А вот и ваша подружка, – сообщил Темпл. Он указал рукой на седую старушку, примостившуюся на стуле у окна. Та, не мигая, уставилась на свои шлепанцы, руками стягивая на плечах концы красной шерстяной шали. Старушка даже не взглянула на вошедших.
Следователь коснулся пальцами полей шляпы.
– Миссис Клелия?
Женщина посмотрела мимо него.
– Вы мой сын? – равнодушно спросила она Киндермана.
– Нет, но хотел бы стать им, – ласково ответил он. Несколько секунд миссис Клелия буравила его взглядом, а потом отвернулась.
– Вы не мой сын, – пробормотала она. – Вы высокий.
– Попробуйте вспомнить, что вы делали сегодня рано утром, миссис Клелия.
Старушка начала тихонько напевать какую-то мелодию, все время попадая между нот.
– Миссис Клелия... – напомнил о себе следователь.
Казалось, она не слышала его.
– Я же вам говорил, – вмешался Темпл. В его голосе мелькнуло самодовольство. – Но для вас я ее, конечно, введу, так и быть.
– Введу?
– В состояние гипноза. Ну как? – все еще мешкал Темпл.
– Конечно.
Темпл закрыл дверь и пододвинул второй стул поближе к старушке.
– Разве не надо затемнить комнату? – удивился Киндерман.
– Нет, это сущий бред, – рубанул Темпл. – Итак... фокус-покус! – Из верхнего кармана белого халата он извлек миниатюрный блестящий медальон. Тот свисал на короткой цепочке и имел треугольную форму.
– Миссис Клелия, – начал Темпл.
Старушка сразу повернулась к психиатру. Темпл приподнял медальон и начал раскачивать его у нее перед глазами. А потом произнес: «Пора засыпать». В тот же момент старая женщина смежила веки и словно обмякла. Темпл высокомерно взглянул на Киндермана.
– О чем ее спросить? – осведомился он. – О чем и вы ее спрашивали? Киндерман кивнул. Темпл повернулся к старушке.
– Миссис Клелия, – обратился он к ней. – Вы помните, что делали сегодня рано утром?
Они ждали, но ответа не последовало. Старушка не шевелилась. На лице Темпла отразилось удивление.
– Что вы делали сегодня рано утром? – повторил он.
Киндерман переступил с ноги на ногу. Молчание.
– Она сейчас спит? – тихо спросил следователь. Темпл отрицательно покачал головой.
– Вы видели сегодня священника, миссис Клелия? – продолжал допрос психиатр.
Неожиданно тишина была прервана:
– Не-е-е-ет. – Голос казался низким и напоминал стон.
– Вы сегодня утром ходили гулять?
– Не-е-е-ет.
– Вас куда-нибудь водили?
– Не-е-е-ет.
– Что за черт! – прошептал Темпл. Он обернулся и посмотрел на Киндермана.
– Хорошо, этого достаточно, – остановил его следователь.
Темпл коснулся лба старушки рукой и произнес:
– Проснитесь.
Постепенно старушка выпрямилась и, открыв глаза, взглянула на Темпла. Потом на Киндермана. Глаза ее были пусты и невинны.
– Вы починили мне радио? – накинулась она на следователя.
– Я починю его завтра, мэм, – пообещал Киндерман.
– Вот так все говорят, – пожаловалась миссис Клелия и, вновь уставившись на шлепанцы, затянула
