— Это лишь маленькая преамбула. Демонстрация правил игры, которая сейчас начнется. Я буду задавать вопросы. Вы будете либо кивать головой в знак согласия, либо отрицательно качать ею. Таким образом мы сможем правильно понимать друг друга. Если вы киваете, значит «да». Если отрицательно качаете, значит «нет». Понятно?
Симон кивнул.
— Хорошо. Дальше. В определенной степени — дружеский жест с моей стороны. Много лет я искал сокровища Шнеллера и собрал большое количество документов, о которых вы знаете. Поэтому я так же хорошо информирован о сокровищах, как и вы. Если попытаетесь соврать, я сразу догадаюсь. И последнее. Если вы не захотите найти со мной общий язык, эта минута станет последней в вашей жизни. И не стоит думать, что я не убью вас только потому, что после вашей смерти не смогу узнать тайну. Останется ваша дочь. Я знаю о ней так же много. Она будет следующей. Ну, после этого лирического вступления перейдем к допросу.
Клаудиа, словно окаменев, сидела на своей коробке. Она не испугалась, нет. Ее буквально парализовало. Девушка была не в силах сдвинуться с места, не в силах думать. Просто сидела, словно слушая радиоспектакль. Каждое слово.
— Сокровища у вас?
Симон кивнул.
— Вы спрятали их здесь, в доме?
Симон отрицательно покачал головой.
— Вы арендовали банковские ячейки?
Симона затрясло. Тут же лезвие ножа прошло по его второму предплечью. Выражение лица Рубена не изменилось. Симон очнулся и снова кивнул. Боль растекалась по всему телу. Ему стало плохо. Шустер испугался, что его стошнит и он захлебнется собственной рвотой. Закрыв глаза, он попытался успокоиться.
— Это не очень хорошая смерть — захлебнуться в своей рвоте, — заметил Клаус Рубен. — Сокровища разложены по нескольким ячейкам?
На этот раз Симон кивнул мгновенно.
— Сколько ячеек? Кивните столько раз, сколько их на самом деле.
Симон честно кивнул три раза.
— Ключи находятся здесь, в доме?
Кивок.
— Здесь, в комнате?
Снова кивок.
— Хорошо. А теперь будьте внимательны, переходим к самым важным вопросам. — Рубен еще раз запустил руку в портфель и извлек оттуда маленькую ампулу. — Если вы ответите на следующие вопросы, вы выпьете это здесь. Потом мы вместе пойдем к моей машине. Вы быстро уснете. Если после этого мне удастся открыть ячейки и забрать их содержимое, вы проснетесь завтра в моей машине. Если возникнут трудности, то… нет. И тогда я займусь вашей дочерью, Клаудией. Понятно?
Кивок.
— Хорошо. Я догадываюсь, что, кроме ключей, должен быть пароль для допуска к ячейкам. Так?
Симон снова кивнул.
Клаудиа слышала все слова, но они проходили как бы мимо ее сознания. Она не понимала, что происходит. Тихий голос Рубена словно гипнотизировал, вводил в транс.
— Все проще, чем я думал. Вы очень сговорчивы. — Клаус Рубен не скрывал удовлетворения. — Сейчас вы скажете мне, где находятся ключи.
Симон кивнул головой в сторону полки, висевшей рядом с окном.
— Вы спрятали их в одной из книг?
Шустер кивнул.
— Хорошо. — Клаус положил нож на стол, подошел к окну и, немного поразмыслив, произнес: — Я заклеил вам рот, чтобы вы не могли кричать. Поэтому дирижируйте головой.
Это выглядело достаточно забавно. Напоминало детскую игру «Холодно — горячо». Только вместо слов Симон кивал или мотал головой из стороны в сторону, пока Рубен приближался к цели.
Фердинанд не поверил в историю со снотворным. Шрайнер, или как его там, убьет Симона, как только окажется у цели. И Фердинанд принял решение действовать. Момент был подходящий. У противника не было в руках оружия. Нож лежал на письменном столе, пистолет — на сервировочном. Фердинанд проигрывал только за счет того, что дверь в хранилище открывалась не внутрь помещения, а, наоборот, к лестнице. Поэтому он упускал драгоценные секунды. Плохо было также, что, открывая дверь, он терял Шрайнера из виду. Фердинанду надо было сначала определить направление броска, а лишь потом действовать. Сейчас Фердинанд не видел Шрайнера, только слышал, как тот ищет книгу. Но через несколько мгновений он найдет ее и вернется к столу. Ему нужно будет пересечь комнату. Фердинанд бросится в атаку, когда Шрайнер покажется справа в поле его зрения. Он не боялся борьбы. Он был выше и тяжелее Шрайнера. Это, правда, ничего не значило. Но рискнуть стоило.
— Это она?
Симон кивнул, свирепея. Он не мог больше терпеть боль. Рубен взял книгу с полки.
— Классика, — проговорил он одобрительно. Ключи лежали в специальной нише, вырезанной в страницах тома. Клаус шагнул с книгой в руках в направлении письменного стола.
— Теперь пароли и адреса банков. Тогда можно будет закончить дело.
Клаус Рубен успел лишь вздрогнуть, когда внезапно открылась дверь и какой-то человек с диким криком кинулся на него. Но он мгновенно собрался, бросил книгу и, когда последовал удар, даже не стал пытаться удержаться на ногах. Наоборот, упал на пол, следя лишь за тем, чтобы не удариться головой, одновременно схватив противника за рубашку и увлекая за собой. Фердинанд, нацеленный на удар, не ожидал этого и по инерции полетел вслед за противником. Рубен к тому же подставил лоб так, что Фердинанд разбил губы. Он закричал от боли, почувствовав, как из разбитых губ потекла кровь. На мгновение он потерял ориентацию. Этого Рубену хватило, чтобы вскочить и нанести противнику удар коленом в голову. Фердинанд упал, и Рубен нанес еще один удар подошвой ботинка ему по горлу. Тот начал задыхаться. Рубен бросился на него сверху, схватил за волосы и принялся бить затылком об пол. После третьего удара Фердинанд потерял сознание.
Рубен схватил противника за горло, навалился на него всей тяжестью тела и стал душить. Его мышцы дрожали от напряжения, он покрылся липким потом, уже зная, что все кончено.
Клаудиа очнулась от оцепенения, в котором пребывала несколько последних минут. Дикие крики, звуки борьбы и удары подняли ее с места. «Фердинанд», — подумала она и бросилась вниз по лестнице. Осторожно заглянув в комнату, она увидела ноги Фердинанда. Тот уже бился в конвульсиях. Рубен лежал на нем, подставив спину. Она смотрела на Симона, не зная, что делать. Симон кивнул головой в сторону сервировочного столика. Она проследила за движением его головы и увидела пистолет. Это было небезопасно. Оба противника находились в метре от стола. Но Рубен так увлекся борьбой, что не заметил, как девушка скользнула к столику, схватила пистолет и быстро отскочила назад, к двери. Рубен не успел среагировать, хоть и уловил движение в комнате.
— Прекратить! — не своим голосом заорала Клаудиа. — Руки вверх!
Она не имела понятия, заряжен ли пистолет, как им пользоваться, стоит ли он на боевом взводе, но спросить было не у кого. Трясущимися руками она направила пистолет на Рубена. Сцена была фантастическая, как в каком-нибудь американском боевике. Она начала бы дико смеяться, увидев себя со стороны.
Рубен почувствовал, что его противник без сознания. Не мертв, но уже не опасен. Он медленно повернулся. «Свиньи, — подумал он. — Снова провели меня как идиота». Он попытался сосредоточиться. Ему потребовалась всего секунда. Его пульс стал реже. «Это всего лишь его дочь, — пришло ему в голову. — Только три шага». И он метнулся к ней.
Клаудиа не раздумывала. Когда негодяй рванулся к ней, она нажала на спусковой крючок. Клаудиа удивилась, не услышав выстрела. Она вообще не поняла, был ли выстрел. Только когда Рубен замер, не дойдя до нее полшага, нажала на спусковой крючок еще раз, сама не понимая зачем. Рубен рухнул на пол
