— Я понял, капитан.
Они вновь начали спускаться по лестнице.
— Четвертую группу возглавишь сам. Пойдете за периметр, узнаете, что произошло в резервации, почему Шелби отправился именно туда, почему переселенцы после вторжения «Мемории» собираются в районе Фордхэма. Вернешься и доложишь мне лично. — Джессап опять остановился и посмотрел в глаза лейтенанту: — И сделай так, чтобы вас не раскрыли.
— Не допущу, сэр.
Бад задрал голову, услышав торопливые шаги, доносившиеся сверху.
— Ты должен выяснить, что было у Шелби в кейсе и было ли что — то вообще, — быстро заговорил он, понизив голос. — Сделай это, лейтенант, и не попадись. Я дам тебе свой контакт в резервации, человека зовут…
— Капитан Бад Джессап? — долетело сверху.
— Я здесь!
На ступенях пролетом выше раздались громкие быстрые шаги, и на площадке показался приземистый смуглолицый лейтенант Салем.
— Наконец — то я нашел вас, сэр, — произнес он, запыхавшись.
— Появилась связь с резервацией? — выдохнул в надежде Бад.
— Нет… Вы должны включить новости, сэр… Они сделали заявление…
— Кто сделал?
— «Мемория», трансляция на всех каналах.
Бад хлопнул себя по лбу: Готье предупреждала о сообщении в вечерних новостях. Как он мог забыть об этом?!
Все трое выбежали в коридор на первом этаже. Бад, опередив лейтенантов, ворвался в стеклянный аквариум дежурки на выходе из здания. Сидевшие там подчиненные взволнованно поднялись с рабочих мест.
— Включите телевизор, — приказал Бад.
Тяжело дыша, он опустился на пододвинутый Гизбо стул. Седовласый сержант, ровесник капитана, взял со своего стола пульт и ткнул на нем кнопку, вытянув руку в сторону древнего ящика с кинескопом, пылившегося на тумбе в дальнем углу.
— Где звук? Прибавьте звук! — потребовал Джессап.
Сержант выполнил команду, и в дежурке зазвучал уверенный голос ведущего блок новостей. С каждым произнесенным словом напряжение в комнате росло. Бад не шевелился, окружавшие его люди слушали репортаж затаив дыхание. Иногда из — за стеклянной перегородки доносились шаги и слабые голоса, но звуки смолкали почти сразу. Впрочем, на них все равно никто не обращал внимания, взгляды присутствующих были прикованы к изображению на экране, где разворачивались главные события.
Спустя три минуты диктор объявил об окончании сообщения, но рекламной паузы не последовало, вновь начался тот же репортаж. Бад сидел с застывшим взглядом и не мог вымолвить ни слова. Происходящее казалось бредом сумасшедшего, но слова, сказанные ему Готье на прощание, обретали четкий смысл. Он вновь взглянул на экран, в следующий миг обзор заслонил вставший напротив Гизбо.
— Сэр! — Обеспокоенный лейтенант встряхнул Джессапа за плечо, заглядывая ему в лицо. — Сэр, вам звонят из Вашингтона.
Дежурный передал Гизбо трубку аппарата секретной связи, и лейтенант протянул ее капитану.
Поднявшись со стула, Бад не сразу понял, что на него смотрят несколько десятков взволнованных людей. Полицейские толпились в холле перед дежуркой. Все видели репортаж, последние ряды вполголоса разъясняли ситуацию вновь прибывшим. С улицы и с лестницы на первый этаж подтягивались разбуженные патрульные отдыхающей смены. Бад взглянул в окно. На плацу перед зданием уже строилась получившая оружие резервная группа — видимо, командир базы распорядился.
— Сэр, ответьте на звонок, — напомнил Гизбо.
Бад медленно взял трубку, качнул в руке, будто собирался бросить ее на рычаги громоздкого армейского аппарата спецсвязи, но все — таки поднес к уху:
— Слушаю. Капитан Джессап.
Заговоривший с ним министр внутренних дел сначала уточнил, слышал ли Бад сообщение по ТВ. Получив утвердительный ответ, он потребовал обеспечить закон и порядок на территории штата всеми имеющимися у полиции средствами. Велел согласовать план мероприятий с федеральными агентами, действующими сейчас в Нью — Йорке в рамках обеспечения национальной безопасности, и в конце разговора приказал немедленно передать агенту Арчеру незаконно задержанного независимого репортера, освещавшего утренние события вместе с другими журналистами в башне «Мемории».
— Кого? — неподдельно удивился Бад.
Министр молчал пару секунд, а потом назвал имя: Серж Гиллан. И тут Бада словно током ударило. О репортере знали только он и лейтенант Гизбо, доставивший Гиллана на базу. Министра вряд ли подкупила «Мемория», скорее его использовали втемную, как пресс, которым весьма просто раздавить начальника нью — йоркской полиции и разом решить возникшую проблему с журналистом. По сути, Гиллан не сообщил важных сведений, кроме того, что у Шелби был некий кейс, где, опять же возможно, лежали доказательства его невиновности. Но имя было названо, а значит…
Секунды таяли одна за другой, Бад никак не мог собраться с мыслями; он доверял Гизбо и десять минут назад собирался отправить лейтенанта на задание; он предупреждал подчиненного о последствиях и о том, что в департаменте завелся крот. Но в то, что Гизбо и есть этот самый крот, Бад верить не хотел.
— Да, — буркнул наконец капитан. — Да, я понял. — Вернул трубку дежурному и уперся невидящим взглядом в широкий пульт под стеклянной перегородкой.
— Сэр? — осторожно позвал Гизбо. — С вами все в порядке?
Джессап слышал его, но медлил. Слишком много было поставлено на карту, он напряженно думал: стоит ли продолжать или пустить все на самотек? В его практике были уже примеры, когда хорошие служаки не видели очевидного под носом. Он даже усмехнулся, потому что сам сейчас попал в схожую ситуацию. Разница была лишь в том, что Бад знал, на чьей он стороне. А Гизбо мог совершить предательство, сам того не ведая. Но теперь, когда факты вскрылись, деваться уже некуда — лейтенант на крючке. И у него два выхода: доиграть заведомо проигрышную партию или сдаться на милость победителя сразу.
Бад пригладил седые волосы, потер задубевшую от напряжения шею и замер на мгновение. А как быть с Арчером? Ведь министр отдал прямой приказ… Он обвел напряженным взглядом полицейских в холле, представил, как те не дают агентам забрать журналиста и между начальниками начинаются препирательства. Федералы и департамент никогда не жаловали друг друга, ведь для того и создавалась система сдержек и противовесов, конкуренция между спецслужбами: министерством внутренних дел и агентством национальной безопасности, ФБР и ЦРУ, армией и контрразведкой, — но не между ведомствами и «Меморией». Последний вариант — отдельный случай, похожий на разборку преступных группировок в послевоенное время.
— Лейтенант Гизбо, — твердо произнес Бад, глядя ему в глаза, — вы арестованы за предательство. Сдайте оружие и значок.
Все в дежурке удивленно уставились на начальника.
— Сержант, почему вы стоите? Вызовите конвой.
Джессап уже почти повернулся к лейтенанту Гизбо спиной, когда тот вдруг подался к тумбе с телевизором, выхватывая из поясной кобуры пистолет. Но полицейские и коренастый Салем отреагировали раньше — схватили предателя за руки, не дав взвести курок.
Бад спокойно вышел из дежурки. Наблюдавшая за происходящим через широкое окно толпа в холле мгновенно смолкла. Люди ждали объяснений. Капитан постоял, глядя на суровые лица сотрудников, и решил сделать что задумал. Решил пойти до конца, сказав подчиненным правду. У него не осталось сомнений, что в кейсе у Шелби были свидетельства против «Мемории». Похоже, корпорация рассчитывала заполучить их любыми средствами и уничтожить, но в момент вторжения в резервацию что — то пошло не так, как хотелось боссам «Мемории». Поэтому Гизбо пытался попасть за периметр как можно скорее, поэтому заказчики убийства Кэтлин Бейкер, используя связи в правительстве и полученную от лейтенанта