Стоя на почве реальности, демографы вынуждены принять возрастные рамки фактической фертильности (плодовитости) такими: в среднем от 15 до 50 лет. Правда, в развитых странах (например, в СССР) этот возраст предлагают отсчитывать с 17 лет. Как бы там ни было, округленно он равен 35 годам, да и то с известной натяжкой. И лишь теоретически способен вместить десятки рождений. Между тем даже дюжина их означает для женщины скованность по рукам и по ногам семейными заботами, ограниченную возможность заниматься какими-то иными делами, кроме домашних.
Бесспорно, воспитание потомства — дело архиважное. Но посвятить себя только ему едва ли захотят в большинстве своем представительницы прекрасного пола. Кроме того, для них не столь уж и безобидны чересчур, частые и многочисленные роды, особенно поздние, которые небезопасны и для матери, и для ребенка. Что ж, советские демографы и не предлагают ориентироваться на многодетность. Она, по- видимому, так и останется уделом незначительного меньшинства.
А вот трое детей… Это лучше, чем двое и тем паче одно дитя, не только для общества, но и для семьи. Начнем с того, что вероятность умереть преждевременно, сколь ни мала она при нашем здравоохранении, все же, как мы видели, не равна нулю, и с ней нельзя не считаться в наш беспокойный век. Тревога за судьбу одного-единственного дитяти сопровождает родителей всю жизнь, нарастая с возрастом. Да и первенец нередко слабее второго и третьего ребенка, менее жизнестоек. Но это еще не все.
Когда малыш один у отца с матерью, он волей-неволей концентрирует на себе все их родительское внимание, заставляя нарушать заповедь «не сотвори себе кумира». И нередко вырастает эгоистом, который переоценивает собственную персону, отличается повышенной требовательностью к окружающим, но не к себе самому. Таким людям труднее найти общий язык с кем бы то ни было, им нелегко приходится в жизни. Зато те, кто привык сызмала делиться во всем с братьями-сестрами, чувствовать их локоть, гораздо проще налаживает взаимоотношения с другими, правильнее представляет свое место, роль одиночки в коллективе.
Наконец, для самой женщины более естественно рожать неоднократно — это лучше, чем единожды и тем более ни разу, для ее же организма. Кроме тех случаев, разумеется, когда это противопоказано по медицинским соображениям.
Конечно, всякие роды болезненны и внушают вполне понятный страх — перед страданиями да и риском для здоровья, сколь бы мал он ни был. Иногда приходится слышать: хорошо бы, мол, по желанию программировать численность потомства так, чтобы разрешаться от бремени, скажем, тремя одновременно. Дабы «отмучиться раз и навсегда». К тому же «параллельное» воспитание, вероятно, более приемлемо для иных пап и мам, нежели «последовательное», когда все надо начинать с самого начала.
Что ж, если рассуждать теоретически, то такое регулирование, по-видимому, вполне по силам завтрашней науке. Только вот целесообразно ли оно практически? Многоплодие у человека — отклонение от нормы, вредное порой для близнецов: они нередко мешают друг другу развиваться в материнской утробе. Неспроста ведь, чем они многочисленней, тем реже встречается это исключение.
Историк лангобардов П. Диаконус приводит пример, когда на свет появилась «великолепная семерка» близнецов. Это всегда было редчайшим явлением — недаром оно привлекло к себе внимание бытописателя. Впрочем, и шестеро новорожденных — отнюдь не ординарное событие. Зарегистрировано несколько таких случаев (достоверных), но малыши обычно вскоре умирали. «Пятерки» ребятишек появлялись многие десятки раз, но выживали вроде бы лишь в пятнадцати случаях, как, например, в 1934 году в Канаде, в 1943-м — в Аргентине, в 1971-м — в Польше.
Подсчитано, что двойни рождаются приблизительно в 80–85 раз реже, чем один ребенок, тройни — во столько же раз реже, чем двойни. Подмечено такое соотношение для новорожденных:
Эта закономерность, подтвержденная многочисленными наблюдениями на протяжении столетий, вероятно, останется в силе и завтра. Но не внесет ли будущее некоторые коррективы в естественный порядок вещей?
Представьте: из одной-единственной клетки, отторгнутой от вашего тела и помещенной в «биологическую колыбель», вырастает двойник, полностью повторяющий вас. Вы оба окажетесь абсолютными близнецами. С одной только разницей — в возрасте. Она может составлять годы, десятилетия, сколько угодно. Сколько нужно, например, для того, чтобы пополнить ряды нового поколения, численность которого почему-либо недостаточно высока (допустим, из-за пониженной рождаемости, которая предвидится в таком-то году — текущем, следующем, близком).
Поговаривают о том, что таким вот копированием любую редкостную одаренность удалось бы сделать бессмертной. Сам ее носитель, разумеется, рано или поздно умирал бы, но его гений каждый раз возрождался бы в более молодом своем альтер эго, «другом я». Это, мол, помогло бы решить проблему кадров для науки, для любой профессиональной сферы.
А если при таком дополнительном воспроизводстве населения отдавать предпочтение близнецам- братьям перед сестрами, то вполне-де реально компенсировать нехватку мужчин, вызванную их «сверхсмертностью». Если же былой их «дефицит» сменится некоторым «перевесом» внутри каждого поколения, тот тут вроде бы нет ничего дурного. Известно ведь, что женихи обычно старше своих невест. А оптимальные возрастные соотношения для вступающих в брак, по мнению немецкого ученого Зельгейма, таковы (в среднем):
Следует учитывать и то, что верхняя граница так называемого детородного возраста для мужчин замет но выше, чем для женщин. Так что численное превосходство мужчин над женщинами внутри каждого поколения желательней, чем даже полное их равенство (арифметическое, конечно). Между тем в действительности, как мы знаем, все наоборот: с годами все заметней доминирует именно прекрасный пол.
Новую надежду покончить с этой несправедливостью природы пробудили достижения биологии, открывшие возможность программировать пол будущих детей. Установить его загодя, даже на ранней стадии внутриутробной жизни, удается уже сейчас. Выходит, уже сейчас «нетрудно» выбирать его, искусственно прерывая беременность «неугодного типа»? Увы, ее прекращение, не вызванное суровой необходимостью, всегда опасно для здоровья женщины и, кроме того, грозит бесплодием.
Энтузиасты идеи, однако, не унимаются. Дескать, наука в состоянии предоставить супругам решение вопроса «сын или дочь?» еще до того, как произойдет слияние материнской и отцовской зародышевых клеток. Но что получится, если, планируя потомство, большинство предпочтет мальчиков девочкам или наоборот? Произвол здесь может обернуться более печальными последствиями, нежели упрямый в своем биологизме «мудрый порядок Натуры».
Впрочем, пока все это скорее фантастика, даром что научная.
Вспоминаются, правда, опыты профессора Д. Пет-руччи, итальянского ученого, который помещал оплодотворенную яйцеклетку в искусственную «биологическую колыбель» и растил там человеческий зародыш, наблюдая за его развитием многие месяцы. Жизнь эмбриона рано или поздно приходилось прерывать. Отчасти потому, что в нем намечались признаки уродств, отчасти потому, что подобным экспериментам воспротивился Ватикан.
Конечно, никому не возбраняется вообразить, что когда-нибудь появится такой «инкубатор». Что вышедшие из него люди будут пополнять численность поколений, появившихся на свет естественным путем, и помогут человечеству корректировать структуру и прирост населения. Даже воспрепятствовать постарению обществ…
Но так можно зайти слишком далеко. А если опуститься на почву реальности?
Статистика свидетельствует: примерно 10 процентов супружеских пар бездетны не по своей воле, а по несчастью. Таким плачевным исходом чреваты, например, аборты. Между тем самоочевидно: нежелательную беременность лучше предупреждать заранее, не допускать вообще, чем прерывать потом искусственно. Нынешние контрацептивы — достаточна надежные предохранительные средства, совершенно безвредные, к тому же простые и недорогие.
Конечно, бесплодие может быть обусловлено и другими причинами. Как бы там ни было, медицина
