заметно, что, казалось бы, демографическая политика не может быть единообразной. Действительно, для каждого государства она вроде бы своя особая, неповторимая. Где-то желательно понизить рождаемость, где-то поднять, а где-то оставить той же самой. Но к чему сводятся все эти устремления, пусть даже на первый взгляд противоположные? По существу, к тому, чтобы сделать ее
Зададимся, например, вопросом: какой прирост населения лучше — в 1 процент или… тоже в 1 процент? Все едино? Нет, конечно. Вспомним, как определяется этот показатель: рождаемость минус смертность. Допустим, первая равна 20 промилле, вторая — 10 промилле. Вычтем одну из другой. Получим 1 процент (10 промилле). Но тот же результат дадут и совершенно иные коэффициенты! Положим, 50 промилле и 40 промилле.
Возьмем теперь не разность, а сумму обеих величин. Это так называемый «оборот человеческих масс». В первом случае он составит 30 промилле. Во втором — 90 промилле. Втрое выше! А что это значит? Поколения сменяют друг друга намного быстрее. Гораздо больше людей уходит из жизни преждевременно, в цветущем возрасте, не успевая внести должный вклад в национальный доход. Вместе с ними теряются и «вложения в человека», которые делает общество, затрачивая усилия на воспитание, образоваяие, на удовлетворение всех нужд своих членов.
Зато чем меньше такой «оборот», тем «экономичней» воспроизводство населения. До революции он составлял у нас 80 промилле. И куда меньше {30 промилле) — в 1961 году, когда численность жителей в СССР увеличивалась теми же темпами, что и в царской России (1,7 процента, или 17 промилле). В 1971 году он опустился еще ниже — до 26 промилле.
За те же 10 лет годовой прирост населения сократился раза в полтора с лишним. В последнее время он колебался между 9 и 10 промилле, что составляет без малого 1 процент. Помните, каковы в этом случае демографические инвестиции? Что-то около 4 процентов национального дохода, а он от пятилетки к пятилетке увеличивается у нас ежегодно более высокими темпами. Такое опережение благоприятствует повышению и жизненного уровня, и рождаемости.
Разумеется, вовсе не обязательно стремиться к тому, чтобы прирост населения стал максимально высоким. Идеальная цель здесь иная — добиться, чтобы он всегда был
Важно не упускать из виду и другое. С постарением населения увеличивается общая (неповозрастная) смертность. Ничего удивительного: чем значительней становится доля тех, кому за 60, за 70, за 80, тем больше смертей — не самих по себе (их ровно столько, сколько и жизней), а в расчете на каждую тысячу человек, то есть при раскладке на всех людей, от новорожденных до долгожителей.
Этот коэффициент в дореволюционной России с ее низкой средней продолжительностью жизни был намного выше, чем сейчас, — 30 промилле. К 1950 году он уменьшился у нас втрое. К I960 году упал еще ниже — до 7,1 промилле. Но потом потихоньку пополз вверх: 7,3 промилле (1965 год), 8,2 промилле (1970)… Казалось бы, что тут попишешь? Население-то старится… Но ведь оно может «помолодеть»! Если поднимется рождаемость.
Спору нет, ее падение вызвано у нас прежде всего культурным, социальным, экономическим прогрессом. Она давно уже ушла от тех физиологических пределов, к которым приближалась в дореволюционное время (примерно 50 промилле). Вот как изменялась она у нас по годам: 31,2 промилле (1940), 26,7 промилле (1950), 24,9 промилле (1960), 17,4 промилле (1970). И, как уже говорилось, оказалась ниже оптимальной.
В последнее время, правда, наметился перелом. Под уклон она катилась лишь до 1969 года: 18,4 промилле (1965), 18,2 промилле (1966), 17,3 промилле (1967), 17,2 промилле (1968), 17,0 промилле (1969). Потом пошла в гору: 17,4 промилле (1970), 17,8 промилле (1971), 17,9 промилле (1972)… Однако, как показывают прогнозы, трудно надеяться, что она достигнет оптимального уровня сама собой, естественным путем, без сознательных усилий всех нас — всех вместе и каждого в отдельности.
Советские демографы не ограничиваются призывами активней стимулировать рождаемость. Они предлагают конкретные меры, как этого добиться.
По мнению кандидата экономических наук В. Переведенцева, одно из главных препятствий, мешающих очень многим обзавестись вторым-третьим-четвертым ребенком, — нехватка свободного времени. Если бы домашние дела отнимали у женщины не 5–6 часов в сутки, а хотя бы вдвое меньше, детей тогда наверняка стало бы гораздо больше. Как же разгрузить ее после работы? Конечно, можно уповать на помощь мужа. Но очень и очень многое зависит от сферы обслуживания, которая оставляет желать лучшего и требует дальнейших усовершенствований.
А сколько людей остается одинокими! Как помочь им обрести семейное счастье?
Вполне серьезно дискутируется вопрос об информационных центрах, оборудованных ЭВМ, которые помогали бы занятым людям покончить со своим одиночеством, вдовством. «Облегчить встречу с подругой жизни, очевидно, все же нужно, — делится своим убеждением профессор Б. Урланис. — Может быть, и в самом деле „электронная сваха“ не такая уж плохая помощница. Почему знакомство в доме отдыха или в гостях — „добро“, а всякие другие пути — „зло“?»
А воспитание, просвещение? В борьбе с легкомысленным отношением к браку, семье, отцовству и материнству особые надежды возлагаются на школу, среднюю и высшую. Регулярные занятия по домоводству, специальные курсы сексологического ликбеза, пожалуй, куда эффективней спорадических вечеров на тему «Любовь и дружба». Меньше стало бы скороспелых свадеб и столь же молниеносных разводов, абортов, безотцовщины.
Конечно, сделать предстоит еще много. Но и сделано уже немало. У нас выплачиваются пособия многодетным женщинам и одиноким матерям. Постоянно. А по случаю беременности и родов — единовременно. Расширяется сеть детских учреждений. Девятая пятилетка ознаменовалась новыми мерами демографичен ской политики, намеченными XXIV съездом КПСС. Вспомнить хотя бы пособия по беременности и родам в размере полной зарплаты для всех женщин независимо от стажа. Увеличение числа оплачиваемых нерабочих дней в связи с болезнью ребенка. Пособия на детей для каждой семьи, где доход на одного ее члена меньше 50 рублей.
У нас есть все условия, чтобы воспроизводство населения достигло оптимального уровня. Огромны возможности, таящиеся в недрах социалистической системы. Но наивно прозвучал бы призыв уповать только на общество. Можно ли умалять роль каждой семьи, каждой личности? Вопрос о будущих детях решается нами самими, внутрисемейным, а не каким-то общегосударственным планированием. И вполне естественно пожелать, чтобы оно продумывалось всесторонне, с позиций не только личных, но и общественных интересов.
И проблемы народонаселения, и их решения обусловлены демографическим поведением всех и каждого. Но прежде всего молодежи, которой и посвящена эта книга.
1974-й… Он объявлен ООН «Годом народонаселения». Разумеется, неспроста. Но только ли ради того, чтобы лишний раз напомнить всему миру, сколь актульны демографические проблемы? Думается, не только.
«Изгнанная из университетов, презираемая экономистами, неизвестная „порядочным людям“, эта капитальная наука в течение двух столетий должна была довольствоваться пребыванием в диком состоянии. Даже один из 100 взрослых людей не получил к 1950 году за свои 8, 10 или 12 лет школьного обучения самых элементарных зачатков знаний из этой фундаментальной области. Еще и сегодня в университетской среде она рассматривается как выскочка, а не как дочь благородных родителей. Если ей и пожаловали место в рамках современных институтов, то лишь для того, чтобы сделать из нее что-то вроде пансионерки, квартиросъемщицы и, таким образом, избежать того, чтобы дать ей свое собственное место, свою автономию, свои возможности развития».
Так писал о демографии один из крупнейших ее представителей — французский ученый А. Сови. Он подчеркивал, что взрыв народонаселения начался в мире, ничего не знающем о ней. Правда, перед нами
