своему ужасу и отчаянию обнаружил, что кругом шмыгают десятки вооруженных вьетнамцев. Эти «мелкие макаки» добивали раненых американских солдат и собирали брошенную амуницию и оружие. И тогда отец понял, что наступили его последние мгновения жизни. Его однополчане врятли могли ему помочь, и ему лишь оставалось уповать на волю господа Бога. Что, впрочем, мой отец и сделал. Увидев, как в его сторону движутся двое вооруженных солдат Вьетнама, отец закрыл глаза и стал читать католическую молитву. Низнаю, правду он говорил или нет, но, по словам отца во время прочтения молитвы, над ним как будто бы опустился защитный купол и он стал невидим для своих врагов. Также отец упоминал о странном голосе, доносившемся с небес. Якобы этот небесный голос повторял вместе с ним слова молитвы. Было это правдой или же плодом воображения раненого солдата, но вьетнамцы чудом не заметили лежащего в воронке отца и прошли мимо. А когда совсем стемнело, он выбрался из воронки наружу и дополз до своих. Его однополчане уже успели выпить за упокой его души и когда они увидели сползающего в траншею живого отца, то их радости и удивления не было предела.
После того случая мой отец стал регулярно посещать католические мессы и читать Новый завет. Одним из доказательств благосклонности к нему Бога он считал то, что после мая 1969 года и до самого последнего дня пребывания во Вьетнаме он ни разу не был ранен или контужен. Хотя в том же 1968 году на его долю пришлись два осколочных и одно пулевое ранение.
— Как хорошо, однако вы знаете историю жизни своего отца, мисс Петти. А ваш уважаемый отец не говорил, какую именно молитву он читал в тот вечер, когда уверовал в Бога?
— Это была молитва, читаемая при отходе ко сну.
— Я так и знал! Эту молитву читала мне моя мать, когда я был маленький. Я помню ее наизусть: Огради меня, Господи, силою животворящего креста Твоего и сохрани меня в эту ночь от всякого зла. В руки Твои, Господи, Иисусе Христе…
— Да, это она…Боже мой, предаю дух мой. Ты же благослови меня и помилуй и жизнь вечную даруй мне. Аминь.
— Я смотрю, вы неплохо знаете молитвы. Но в то же время мне показалось, что вы явно недолюбливаете католиков.
— Плевать я хотела на всех этих католиков, православных, протестантов, мусульман, баптистов и иже с ними.
— Откуда у вас такая откровенная неприязнь к верующим, мисс Петти?
— Религия-опиум для народа! Так кажется, сказал когда-то англиканский священник Чарльз Кингсли?
— Да, был такой социалист, но когда он говорил о религии, как об опиуме то имел в виду ее успокаивающие, но никак не одурманивающие свойства. Другой бородатый социалист по фамилии Морхедай выбрал более радикальную трактовку этого афоризма, получившую широкую поддержку в революционной России.
— Как бы то ни было, у меня давно сложилось свое мнение о религии и пока еще никто не смог убедить меня в ее полезности для общества. Главные религиозные доктрины разработаны кастами поработителей для более удобного порабощения подданных.
— Вы сами до этого додумались или где-то прочитали?
— Не держите меня за дуру, мистер Виджэй! Чтобы это понять, не обязательно читать «Экклезиаст» и «Дао Дэ Дзин». У меня прекрасно функционируют все шесть чувств, используя которые я свободно общаюсь со своим персональным богом.
— И еще я увидел все угнетение, творимое под солнцем: Вот слезы угнетенных, — а утешителя нет им, И в руке угнетателя — сила, а утешителя нет им! И прославил я мертвых, — что умерли давно, — Более, чем живых, — что живут поныне;
— Вот-вот… Мой отец истово почитал Христа, но в то же время осуждал 14-ю поправку Конституции США, в которой говорится о праве гражданства для освобожденных черных рабов. Как можно одновременно совмещать в себе любовь к всепрощающему богу и крайнюю нетерпимость к людям иного цвета кожи? Отец бредил всемирным Крестовым походом белых европейцев против «ниггерской и желтокожей заразы». Все остальные расы, кроме белой, являются для него тупыми животными, коих следует уничтожать без малейших угрызений совести.
— Этому он научился во Вьетнаме?
— Нет, этого мусора он набрался из лекций Джона Берча и из «Main campf» Адольфа Гитлера.
— Забавно! Ваш отец читал «Main campf»?
— Чему тут удивляться? Мало того, в тринадцать лет мой отец и меня заставил прочитать эту австрийскую бредятину.
— Ну и что скажете, мисс Петти?
— О чем это вы?
— Как вам «Main campf»?
— Какой вы, однако, въедливый, мистер Виджэй.
— Таким меня мама родила!
— Она работала прокурором штата?
— Она была хиппи в первом поколении.
— По-моему, если бы Гитлер не так сильно акцентировал свое внимание на еврейской проблеме, то евреи не стали бы настолько сильны и влиятельны в наше время.
— А как вы относитесь к теме еврейского холокоста?
— Я никак к ней не отношусь. Мои корни растут из ирландского древа.
— Вы совсем не сочувствуете евреям?
— А что, евреи нуждаются в нашем сочувствие?
— А как вы сами считаете, мисс Петти?
— Мне надоели эти ваши наводящие вопросы. И вы смотрите на меня так, как будто бы вы являетесь родственником Гуггенхайма или же Зелигмана.
— Отнюдь, в моих жилах течет итальянская кровь, мисс Петти. Хотя как мы можем поручиться за чистоту нашей крови, когда наш мир давно превратился в один большой публичный дом.
— Вот и я о том же. Неужели Гитлер всерьез верил в полное очищение германской крови от еврейских и славянских примесей?
— По-моему, Гитлер был засланным агентом Zionist Occupation Government, и как показало время, он блестяще справился со своей миссией. Или же его попросту использовали, как козла отпущения для окончательного порабощения арийского сознания.
— А что такое, по-вашему, арийское сознание? Мой отец тоже нередко разглагольствовал на тему арийского сознания и особой идентификации среди остальных нечистых рас.
— Хм, арии считали себя носителями древних ведических знаний о едином Боге и считали себя его ставленниками на Земле. Долгое время считалось, что именно арийцы поспособствовали окультуриванию человека и прогрессу во всех его сферах деятельности.
— Ну и что вы думаете обо всем этом арийском прогрессе, мистер Виджэй?
— Тот дисбаланс в социальной и культурной области, что мы наблюдаем сегодня, произошел по вине нечистых народов, к коим многие относят евреев, цыган и негров: так считают многие американцы и жители континентальной Европы.
— Вы тоже так считаете, мистер Виджэй?
— Для меня это слишком мелко, милая Петти! Я стопроцентный мизантроп и мне плевать на всю эту бесконечную пустую суету человечества. Мне нет никакого дела до «Черных пантер» с их идеями всеобщей консолидации черных, а так же мне совершенно индифферентны вялые потуги на мировое могущество «отморозков» из «Ку-клукс-клан». Они мне все напоминают несмышленых детей, перекормленных детскими комплексами и пуританскими запретами на секс. Любое насилие напрямую связано с сексуальной энергией и жаждой сексуального доминирования над своим партнером. То есть извращенной тягой к унижению своего партнера и превращению его в послушную куклу.
— Я как-то читала о захвате японскими войсками китайского Нанкина в 1937 году. Тогда они вырезали более двухсот тысяч мирного населения и изнасиловали огромное количество женщин и девушек. Многих после этого зверски убили. Говорят, нацисты шокированные действиями японских самураев, выразили
