Царица приложила змейку к моему горлу. Тонкие клыки пронзили мою кожу, и огненный поток боли со скоростью электрического удара пробежал по моим венам. Я понял, почему Олимпиада сначала заставила питона обвить меня кольцами. Без него я просто бы рухнул на холодный мраморный пол.
Но я так и не потерял сознания, боль ослабла, оставив мое тело закоченевшим и совершенно бесчувственным. И когда Олимпиада повелела мне следовать за ней, я обнаружил, что питон соскользнул вниз и я могу идти. Царица привела меня в спальню, которая, казалось, висела в пустоте. Ступни мои ощущали нечто твердое, но, когда я взглянул вниз, там не было ничего, лишь крошечные огоньки мерцали в облаках холодного тумана – розовые, голубые, золотые, золотисто-зеленые.
Мы опустились на постель, столь же мягкую и упругую, как воды спокойного моря, звезды отовсюду взирали на нас. Олимпиада сбросила одежду, открывая великолепное тело, нежная кожа ее молоком светилась во мраке, вырисовывая силуэт прекрасной богини.
– Нравится ли тебе все это, Орион? – спросила она, опускаясь возле меня на колени.
Я не в силах был ответить иначе.
– Да.
Она сняла с меня одежду, укоризненно качнув головой при виде кинжала на моей ноге.
– Это подарок самого Одиссея, – пояснил я. – Из Трои.
Не говоря ни слова, она сняла кинжал и бросила его во тьму, окружавшую нашу постель.
– Теперь ты мой, Орион, – пробормотала она.
И мы любили друг друга… Неторопливое начало лишь разожгло пыл. И всякий раз в момент высшей страсти она кричала:
– Ты мой! Ты мой!
И постоянно спрашивала:
– Ну, кого любишь теперь, Орион?
Я не мог ответить. Власть ее над моим телом не позволяла мне произнести имя Афины. Потом страсть вновь пробуждалась, и тела наши сплетались, даря и получая наслаждение.
– А так она ласкала тебя? – спрашивала Олимпиада. – А это заставляла тебя делать?
Не знаю, сколько времени прошло, но наконец мы легли рядом под бесконечным океаном звезд, тяжело вздыхая, как загнанные животные.
– А теперь назови имя той женщины, которую ты любишь, Орион! – приказала она.
– Тебе оно не понравится, – отвечал я.
Я ожидал вспышки гнева, но Олимпиада расхохоталась:
– Она завладела тобой сильнее, чем я ожидала.
– Но мы любим друг друга.
– Это был только сон, Орион… Всего лишь твой сон. Забудь о ней, смирись с реальностью.
– Она любит меня… Афина… Аня.
Долго молчала она во тьме, а потом сказала:
– Богиня может принять человеческий облик и заниматься любовью со смертным. Но это не любовь, Орион.
– Кто я? – вырвалось у меня, когда власть ее надо мной чуть ослабела. – Почему я здесь оказался?
– Кто ты? Ну что ж, Орион, ты не представляешь собой ничего особенного. Ты человек… творение… тварь… игрушка богов. – И смех ее сделался жестоким.
Я закрыл глаза, стараясь понять, каким путем можно избежать объятий этой злой женщины. Именно она и была богиней Герой, которую я видел во сне. Или же все-таки передо мной всего-навсего ведьма Олимпиада, околдовавшая меня силой своего темного волшебства? Неужели мои воспоминания об Афине и других богах и богинях оставлены всего лишь яркими снами, порождены желанием узнать свое происхождение и еще стремлением к любви… к той, которая любит меня. Что же такое магия Олимпиады: простое чародейство или же сверхъестественные возможности истинной богини? Так я и уснул, пытаясь постичь глубины тайны.
Когда я открыл глаза, утренний свет уже лег на занавеси. В растерзанной постели возле меня спала нагая женщина. Благодаря румянам, размазавшимся по ее лицу, я понял, что вижу одну из гетер, прошлой ночью завершивших пиршество у Филиппа. Я осторожно поднялся, не желая ее будить. Белый утренний свет превратил ее в немолодую и усталую женщину, какой она и была на самом деле.
Встав, я бесшумно собрал свою одежду, аккуратно уложенную на кресло, стоявшее в уголке комнаты. Даже кинжал оказался на месте. Я оделся и, отогнув плотную ткань, прикрывавшую вход, наткнулся прямо на Павсания.
– Вижу, ты провел бурную ночь, – буркнул он.
Я не имел представления о том, как попал сюда, а потому промолчал.
– Проклятая Таис, как мужчина, выбирает только тех, кто ей нравится, – посетовал Павсаний, провожая меня по коридору к лестнице.
Мы спустились на первый этаж и вышли на улицу, еще безлюдную в ранний час.
– Как ты попал сюда? – ворчливо спросил Павсаний, ткнув пальцем за спину, в сторону дома Таис. Скромный двухэтажный домик сиял чистотой, его украшали ящики с яркими цветами под каждым окном.
