катализатором. Любой, самый крошечный след, даже старый, подвергнется этой реакции.
На его лице появилась гримаса.
— Обычная хемилюминесценция, то же, что и у светлячков. Но служит для расследования убийств.
Он повернулся к двум другим.
— Готовы?
— Готовы.
Томас прикрыл дверь. Теперь не было видно ничего, кроме тонкой полоски света. Коул нажал на пульверизатор. Все затаили дыхание.
Полная тишина, кроме ритмичного шипения пульверизатора.
Первые следы проявились уже через несколько секунд. Это было красивое зрелище: светящиеся пятна необычного сине-зеленого оттенка, словно какие-то фантастические призраки. Затем они возникли повсюду: на стенах, полу, потолке — целыми семействами.
Томас почувствовал, как пол уходит у него из-под ног.
Люминола во флаконе было не слишком много, его хватило только на самый скромный эксперимент. Но и этого оказалось достаточно, чтобы понять — в комнате, где он спал, произошла настоящая бойня.
В ушах у него загудело, он ощутил неодолимое желание блевать.
— Кажется, этому типу убивать не впервой, — пробормотал Камерон.
— Боже мой, — слабым голосом произнесла Карен, — кажется, я знаю, чья это кровь. Это их…
— Кого «их»?
— Бывших жителей поселка. Мы ведь так никого и не нашли…
Томас в одно мгновение понял множество вещей.
Ему пришлось сесть — ноги его не держали. Он снова со всей отчетливостью увидел тела, сгоревшие во втором автобусе. Десять трупов. Убийце нужно было заранее их откуда-то взять. Чтобы осуществить свой план, ему требовалось найти глухое место — и вот он нашел этот полузаброшенный поселок. Чего уж лучше?.
Томас попытался представить себе картину. Небольшая горстка постоянных жителей, среди них пара-тройка женщин, не блещущих добродетелью… В Неваде таких поселков более чем достаточно. Некоторые из них — просто скопления трейлеров, где обитатели выживают только за счет азартных игр и проституции — с официального разрешения властей штата.
В данном случае дела обстояли даже чуть получше — этот бизнес, очевидно, приносил регулярные доходы. Постоянными клиентами были юные адепты науки, приезжавшие изучать летучих мышей. Местные жители, должно быть, считали, что им повезло.
И вот однажды сюда приехал убийца.
Томас изложил свои соображения. Карен молча слушала его. Лицо Камерона мало-помалу превращалось в маску холодной ярости. Когда Томас договорил, он без всяких комментариев распылил по стене остатки люминола.
Новые пятна. Новые призраки. Их было великое множество — невозможным казалось даже представить себе сцены массового уничтожения, которые разыгрывались в этих стенах. Приводил ли психопат сюда людей поодиночке и убивал? Или же он опоил их снотворным, а потом привез сюда всех вместе и уничтожил, словно телят на бойне?
Скорее второе.
Томас говорил себе, что им нужно немедленно уйти из этой колшаты, запереться где-нибудь и никуда не выходить.
Или напиться вдрызг. Или сбежать в пустыню. Идиотских решений более чем достаточно.
В этот момент на стене и проявились первые буквы. Н, потом Е, чуть попозже — Б.
У Томаса застучало в висках. Он тут же понял, какая фраза сейчас появится, — ее произнес убийца, перед тем как вырубить его, еще в автобусе.
Камерон опустил руку с пульверизатором, бросил флакон на пол и отступил на шаг, не отрывая глаз от стены. Слова, проступившие на стене, были написаны кровью десятков жертв:
— Господи… — прошептала Карен.
— …твою мать! — сквозь зубы добавил Коул. — Этот ублюдок замочил хренову тучу людей, а теперь развлекается загадками!
— Это не загадка.
Все одновременно обернулись. На пороге стояла Элизабет.
— Это молитва, — добавила она.
— Что вы здесь делаете? — рявкнул Камерон.
— Я… Вы долго не возвращались. Остальные уже стали нервничать…
Томас подошел к ней и слегка сжал ее плечи. Глаза Элизабет были полны слез.
— Я слышала эту фразу на похоронах моего первого мужа. Это псалом Давида. Двадцать второй.
— Да, я помню, — ответил Томас. — «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною».
Он вспомнил и предыдущую фразу — «Да будет свет» — из начала Ветхого Завета. Он помнил ее с детства, потому что с нее часто начинались уроки катехизиса.
Он вспомнил также, как убийца расхаживал вокруг Полы Джонс с Библией в руке.
Фраза была неслучайной. Убийца оставлял им знаки.
— Я ошибался, — произнес он вслух, обращаясь к остальным. — Это не просто сумасшедший, одержимый жаждой убийства. Все испытания, которые он нам устраивает, имеют вполне конкретный смысл.
— То есть у него есть некая логика в поступках? — спросила Карен.
Камерон встряхнул головой.
— Полегче, Линкольн! Большинство серийных убийц одержимы какой-то манией, как тип из Грин- Ривер. Они неспособны придумать и осуществить долгосрочный план. Мгновенный импульс и хладнокровный расчет — это из совершенно разных областей. Писатели и сценаристы обожают выдумывать маньяков- интеллектуалов вроде Ганнибала Лектора. Но в реальности «вашингтонский снайпер», прозванный в прессе «гением преступного мира», оказался лишь дуэтом убогих придурков.
Томас безрадостно рассмеялся.
— В таком случае наш приятель-маньяк — исключение из правил.
— Супер! — сказала Карен с легкой иронией. — Одержимый, гениальный. Следующий логичному плану.
— Скорее, ритуалу, — поправил Томас.
— Вы оба спятили! — проворчал Камерон.
— Религия — вот его пунктик, — сказал Томас. — Он постоянно на нее сворачивает.
— Может быть, он пытается что-то нам объяснить, — сказала Элизабет. — Люди, которым нравится заставлять других страдать, обычно не чувствуют необходимости оправдываться. Но здесь речь идет о каком-то послании.
Камерон прищурился и скрестил руки на груди.
— О, да вы специалистка!
— Она просто пытается понять его логику, — холодно сказал Томас. — И знаете что? По поводу псалма… Его обычно читают на похоронах. Убийца хочет сказать, что «долина смерти» — это здесь. Он все время где-то рядом с нами, он за нами наблюдает. И он хочет, чтобы мы не боялись зла. Потому что все, чего он хочет, — это помочь нам сдохнуть.
ГЛАВА 47
