Но Эстер уже сопротивлялась. Она вся напряглась, глаза сделались злыми.
– Каждый человек может совершить ошибку. Но раскаяние облегчает душу. И даже тяжкий грех господь прощает кающимся.
– Но я ничего дурного не сделала. Мне не в чем каяться.
– Ты запуталась, Эстер. А человек должен быть в ладу с самим собой и с господом. Признайся во всем дяде и тете. Поведай о своих заблуждениях и муках. Они добры и благородны. Поверь, тебя простят, и на душе сразу станет легче. Сейчас ты больна, и тебе необходим покой.
– Вот именно – больна! И не могу себя защитить. Я знаю, они подозревают меня в краже денег, а я не крала. Но что бы я ни сказала, мне не поверят. Луис Альберто хочет от меня избавиться, Марианна – ненавидит. Они настроят дядю с тетей против меня, и я попаду в тюрьму.
– Хорошо, допустим, ты не виновата. Но разве можно так плохо думать о людях?
– Можно! – Эстер, словно желая отгородиться от всех, кого она боялась, натянула одеяло до самого подбородка. – Можно! Это они довели меня до такого состояния, а теперь уничтожат.
– Опомнись! Никто не желает тебе зла. Скажи им всю правду.
– Какую правду?
– Правда бывает только одна. Ты понимаешь, о чем я говорю. И еще: подумай о ребенке. Он-то ни в чем не виноват.
Эстер хотела что-то сказать, приподнялась и сейчас же беспомощно рухнула на подушки.
– Не могу больше! Я так устала.
Падре Адриан перекрестил ее и вышел из палаты. В коридоре к нему бросилась Рамона.
– Ну как, падре?
– Пока никак. Но Эстер сейчас очень плохо, я не мог настаивать. Скажи, а как она отнеслась к тебе, как и подобает дочери?
– Не хочет она этому верить, падре. Не хочет быть дочерью служанки. Да мне уж все равно. Лишь бы она поправилась.
Рамона заплакала.
Эстер молчала, потому что боялась тюрьмы. Рамона молчала, боясь причинить боль дочери. Падре Адриан был связан тайной исповеди. А Марианну не связывали никакие обещания. Вот только деньги – Рамона просила отдать их не сразу. Но деньги сейчас не главное. Главное – сама Эстер. Надо сделать так, чтобы она успокоилась хоть немного. Пусть помирится с родными.
Дома никого не было. Кто первый придет, тому и расскажу. Пришел Луис Альберто. Расстроился. Не ожидал, что бегство Эстер кончится тяжелой болезнью. Хотел сразу поехать в больницу, но Марианна сказала, что сейчас там падре Адриан, надо подождать, какие от него будут вести.
– Марианна… Мне очень жаль Эстер. Но… как же мы с тобой? Что будет с нашими планами?
– А никаких планов и не было. Я не сомневалась, что Эстер найдется. И, вообще, давай не будем об этом.
Потом Марианна пошла на кухню выпить кофе и вкратце повторила свой рассказ Марии – ока ведь тоже беспокоилась.
– Знаешь, нашлась Эстер…
Мария ахала, охала, всплескивала руками. Объявилась, значит?.. Неужели она сюда вернется? Это надо ж – удрать от мужа! Бесстыжая!.. Что? Заболела? Плохо ей? Бедняжечка! Храни ее пресвятая дева!..
Наконец пришли донья Елена и дон Альберто, и Марианна в третий раз повторила свой рассказ, начав его теми же словами:
– Знаете, нашлась Эстер…
…Слава богу! Где она? Что с ней? Плохо? В клинике?..
Помрачневшее лицо дона Альберто. Испуг в глазах доньи Елены. И новые вопросы… В какой клинике? Что случилось? Боится нас?! Глупенькая! Надо ехать. Сейчас же!.. Господи, не допусти дурного!..
Позвонил падре Адриан:
– Да, да, вам необходимо приехать, Эстер в тяжелом состоянии. И страшно нервничает. Успокойте ее, скажите, что прощаете.
В палате был полумрак. Горела только затененная матовым абажуром настольная лампа. Верхний свет Рамона выключила – у Эстер слезились глаза.
– Рамона, дядя с тетей придут?
– Конечно, деточка. Ты попросишь прощения, и все будет хорошо. Они ведь добрые.
– Ну уж нет, не стану я просить прощения! Они ведь не знают про деньги… Рамона, скажи, ты меня правда любишь?
– Кого же мне еще любить! Ты ведь у меня одна.
– Без тебя мне было как-то не по себе. Ты не уходи.
– Куда ж я денусь? Родится ребенок, и мы славно заживем все вместе…
Они побывали у Эстер – сначала донья Елена и дон Альберто, потом Луис Альберто. И каждый старался ее успокоить.
Марианна в первый день не пошла к Эстер, хотя очень хотела заверить ее, что все дурное забыто, отныне она никогда не будет стоять у нее на дороге. Однако падре Адриан посоветовал подождать, пока Эстер немного успокоится. Марианна сказала Рамоне, что вечером отдаст деньги дону Альберто.
– Поступай, как знаешь, – махнула рукой Рамона. Луис Альберто повидался с лечащим врачом. Тот объяснил ему, что произошло с его женой. Заболевание тяжелое. Происходит отторжение плода. У нее сильнейший токсикоз. Организм очень ослаблен. Усугубляет положение почечная недостаточность. Случай редкий, но при первой беременности всякое бывает.
– Позвольте, это не первая беременность, а вторая. У моей жены до этого был выкидыш.
– Как?.. Она ведь сама мне сказала. Попытаюсь разобраться, в чем дело.
Луис Альберто вышел из кабинета врача в полном недоумении.
Вечером Марианна отдала деньги дону Альберто, объяснив, каким образом они к ней попали.
Замелькали дни. Для семьи Сальватьерра время теперь делилось на больничное и небольничное. Пространство сузилось, превратившись в дорогу, которая начиналась у дверей их особняка, петляла по улицам Мехико и кончалась у ворот клиники.
А для Эстер больше не было ни пространства, ни времени. Она существовала в замкнутом мире боли и страха, ограниченном стенами палаты. Тюрьмы она уже не боялась. В ней рос страх перед надвигающимся на нее мраком. Ей становилось все хуже. Мучали головные боли. Воспаленная зудящая кожа, казалось, вот-вот лопнет. И все же, когда кто-нибудь приходил, она настораживалась, вслушивалась в каждое слово, стараясь уловить фальшь.
У Эстер побывала Марианна. Сказала, что очень сожалеет обо всем случившемся. Как только Эстер вернется домой, она переедет, чтобы всем было спокойнее.
– Если ты не врешь мне, – произнесла Эстер, недоверчиво глядя на Марианну, – поговори с Луисом Альберто. Пусть не бросает меня.
– Хорошо. А ты поправляйся…
Марианна привыкла выполнять свои обещания. Нелегко дался ей этот разговор, пожалуй, тяжелее, чем тот – с Леонардо. Тогда она отказывалась от нелюбимого, сейчас – от собственной любви.
Луис Альберто слушал ее, опустив голову. Попробовал возразить, что ребенок не от него.
– Ребенок не виноват, он должен иметь отца и мать… А нам с тобой не судьба, значит…
Луис Альберто больше не стал спорить, но внутренне не согласился с Марианной. Права она только в одном: сейчас не время выяснять отношения с Эстер. А там посмотрим…
Ему надо было выяснить другое: странности с беременностью Эстер. Он посоветовался с отцом. Дон Альберто был поражен. Обещал расспросить Рамону – она-то наверняка знает.
Как испугалась Рамона, когда дон Альберто заговорил с ней об этом! Попыталась сделать вид, что не понимает, о чем речь, и лишь услышав, что без этих сведений врач не в состоянии правильно лечить Эстер, ответила:
– Все так запуталось, сеньор! Эстер, перед тем как выйти замуж, была уверена, что беременна. А потом оказалось – ошибка. Больше я ничего не могу сказать.
Когда Эстер поправится, она сама вам все объяснит. А сейчас, прошу вас, не мучайте меня.
