– Как я себя чувствую, доктор? Что мне вам сказать? Все время думаю о своем сыне. Доктор, вы считаете, его найдут? Я ведь уже почти здорова. Мое умопомрачение было временным, оно уже прошло.
– Нужно еще немного подождать, Марианна. Я помогу вам и уже навожу справки о вашем сыне.
– Помните, я говорила вам, что эта женщина продавала лотерейные билеты. Это было в парке возле больницы… Найдите мне эту женщину, доктор, умоляю вас! Я не смогу без сына жить… Поговорите с ней, объясните, что я была не в своем уме и поэтому отдала ребенка.
– Марианна, я все понял. Но на все нужно время. Наберитесь терпения. Рано или поздно мы найдем его. Не надо терять надежды.
– Когда я говорю с вами, доктор, мне становится легче.
– Потому что вы, Марианна, верите мне. А это для вас самое необходимое. Муж, который любит вас, и я, мы все сделаем…
– Если бы вы только знали, что мне мерещится ночью! Кажется, я слышу плач моего ребенка. Я все время вижу его на руках какой-то незнакомой мне женщины, я протягиваю руки, чтобы взять его, и передо мной пустота… Это ужасно, доктор, ужасно!
– Марианна, я все понимаю. Постепенно такие приступы пройдут. Ваша нервная система окончательно придет в норму. Но и вы тоже должны мне помогать.
– Я буду делать все, что вы скажете, доктор. Только найдите моего сына, прошу вас, найдите его.
– Для вашего успокоения, Марианна, я должен вам сообщить, что ту женщину уже ищут. Но позвольте один совет: не нужно никому рассказывать, что вы подарили своего ребенка. Договорились?
– Да. Но…
– Это будет нашей с вами тайной. Я ведь не прошу вас обманывать мужа. Просто не говорите мужу о том, что случилось. Это для вашего же блага. А через некоторое время мы вместе все расскажем ему. Согласны?
– Да, доктор. Как скажете. А мой ребенок? Он ведь найдется, доктор?..
По вечерам у кроватки Бето собирались три соседки. Им доставляло несказанную радость разговаривать о малыше, рассматривать его забавную рожицу, кормить, поить, одевать его.
– Ах, ангелочек мой, – только так теперь обращалась Лупита к мальчику.
– Дети богатых могут позавидовать нашему, – не без гордости заявляла Чоли. – Чего только у него нет!
– Как бы из него шалопай не вырос, – в сомнении покачала головой Филипе.
– Зачем вы так говорите? – в один голос закричали Чоли и Лупита.
– Потому, что мать у него вертихвостка. Может, он уродился в нее, такой же беспутный будет.
– Ах нет, не говорите так про Бето, – просила Лупита.
– Вот что, девочки, – примирительно решала Чоли. – Этого ребенка мы будем воспитывать вместе, и от нас будет зависеть, какой он вырастет, закончит ли колледж, станет ли доктором…
– Уж не думаете ли вы, что я могу желать зла нашему мальчонке? – возмутилась Филипе. – Или предлагаю бросить его на произвол судьбы? Смешно рассчитывать, что из него вырастет пай-мальчик. По- моему, мы должны все хорошо продумать.
– И слушать вас не хочу.
– Это почему же ты не хочешь меня послушать, Лупита? Ты, может, забыла, что я вырастила троих сыновей. Вырастить-то вырастила, они сейчас имеют хорошие деньги, а я вот вынуждена подрабатывать, чтобы не протянуть ноги с голоду: я им больше не нужна. Вот и подумаешь…
– А может, Филипе, вы сами виноваты, что ваши сыновья такими выросли?
– Все может быть. Каждый из нас не без греха… Ладно, пойду посмотрю, не подгорела ли фасоль.
– Малютка никогда не станет плохим, мы не допустим этого. Будем учить его… А останься он с настоящей матерью, неизвестно, что бы с ним стало.
– Ты права, Лупита, мальчик мог и умереть, но бог милостив: он послал ему нас.
– Донья Чоли, я вас очень прошу, даже случайно не заходите в этот парк! Пожалуйста! Вдруг она вас увидит? Сначала эти нахалки не хотят иметь детей, потом требуют, чтобы им вернули ребенка, потому что он уже большой и красивый. Но не бывать этому! Малышка – наш, а мы – его матери… Этот номер с нами не пройдет… О, донья Чоли! Стучат в дверь, это мой муж за мной пришел. Никак не может смириться, что я много времени уделяю мальчику. Ревнует, наверное… Ну, я побежала. Иду, иду!..
– Послушай, Лупита, – тон мужа не предвещал ничего хорошего. – Есть у меня хоть одни чистые носки?
– Они все сохнут на веревке, я их только что постирала.
– Почему же ты их не постирала раньше?
– Потому что не успела.
– Значит, постирать мои вещи у тебя нет времени. А заниматься каким-то подкидышем – есть?
– Может, мне это больше нравится!
– А знаешь ли ты, что я устал от этой твоей беготни туда-сюда?
– Да неужели? – Лупита воинственно наступала на него. Муж как мог сопротивлялся.
– Мне начинает не нравиться, что этот ребенок мешает нам нормально жить. Я немедленно сообщу в участок!
– Ты с ума сошел! Интересно, о чем ты собираешься говорить в участке?
– Что у нашей соседки по дому, доньи Чоли, живет украденный ребенок.
– Не делай это, муженек, не советую! Опасно ходить в полицию и заявлять, что в доме у соседки чужой ребенок. Смотри, пожалеешь!
– Хочешь меня запугать, что ли, Лупита?
– Ты отлично понимаешь, на что я намекаю. Чай, не дурак!
– Нет, не понимаю, совсем не понимаю!
– Предупреждаю, несчастный, только попробуй войти в участок, если у тебя повернется только язык сказать о ребенке, уж я приду туда, будь уверен, и тогда пеняй на себя! Расскажу, как ты обчистил несчастного лавочника!
– И ты, моя жена, на это способна?
– Способна, способна! Ради того, чтобы защитить этого несчастного мальчика.
– Постой, погоди, Лупита, ты же знаешь, меня заставили…
– Врешь! Ты сам все это дело провернул… с лавочником!
– Тс-с-с, замолчи! Не говори так громко, услышит кто-нибудь. К тому же я не могу допустить, чтобы ты бросала меня из-за какого-то подкидыша.
– Ошибаешься! Я ухожу, мне давно пора его кормить.
Глава 8
Сара, по мнению Рамоны, переступала уже все грани приличия. Она без стука входила в библиотеку, подавала сеньору кофе, игриво интересуясь, достаточно ли положено в него сахара. А на днях осмелилась даже давать советы, поселив в нем еще большую тревогу за Марианну: то, что случилось с женой Луиса Альберто, по ее мнению, могло якобы передаться по наследству и будущему ребенку.
– Ах, не слушайте вы ее, сеньор, не слушайте, – сокрушалась Рамона. Это неправда, не передается по наследству такое.
– Да, конечно, – неуверенно возражал Луис Альберто, – но и в Сариных рассуждениях есть смысл.
– Какой? Доктор сказал вам, что у Марианны был просто нервный срыв.
– Конечно, надо прислушиваться к врачу, Рамона, хотя сколько женщин проходит через немыслимые нужду и страдания, а все же не лишаются рассудка…
– Ну, может, у иных натура сильнее.
– Вероятно… Но теперь я думаю: лучше бы мой ребенок умер в младенчестве…
– Ах, не говорите так, сеньор, ради бога, не слушайте Сару, она болтает всякую чепуху.
– Но, как бы там ни было, меня встревожили слова Сары, и я хочу еще раз поговорить с лечащим врачом Марианны.
Рамона кипела от гнева на болтливость француженки и решила очень строго поговорить с ней еще раз. Хотя понимала, что смазливое личико, обрамленное белокурыми волосами, тонкая, стройная талия, живость
