Все дело в том, что для полного запуска всех систем Базы нужно было еще как минимум два специалиста. Он же, например, все тонкости биотехнологий, заложенных в конструкцию оранжерейных модулей, либо не знал, либо знал поверхностно.
– Блин! – только и нашелся вымолвить Владимир. – Что думаете делать?
– Думаем, как оттуда тебя вытащить.
Снова молчание.
Где-то там, высоко-высоко над планетой, скользила звездочка, наполненная молчавшими напуганными людьми. Людьми, полностью осознававшими, что товарищу, оставшемуся на поверхности, они ничем помочь не могут. И при малейшей случайности, малейшей его ошибке его ждет неминуемая гибель. В этой абсолютно враждебной человеку среде.
В создавшейся ситуации был еще один весьма неприятный нюанс. Даже несколько.
Первый – запас пищи на Базе примерно на неделю, запас кислорода дня на четыре, а второй модуль оранжереи, без которой База даже одного человека прокормить не сможет, – на автоматическом грузовике, который еще надо посадить.
Получалось так, что вся его жизнь зависит от нормальной посадки грузовика.
Третий нюанс. Модуль-тягач, который быстро и легко мог бы притащить те самые четыре модуля, опять-таки застрял на орбите. Он все это время был прицеплен к экспедиционному кораблю и должен был быть уже прикреплен к «Ласточке». Там же находился большой контейнер с запасами пищи – типа НЗ, рассчитанный на шесть человек и на солидный период времени.
– Ну, то, что случилось, не смертельно, – начал осторожно Владимир, чтобы не выдать своего волнения, – это всего лишь означает, что я здесь застрял, и застрял надолго. Спускайте грузовик, буду достраивать Базу. Как-нибудь сам управлюсь. Конец связи.
Настроение было, что и говорить, скверное. Чтобы заглушить дурные мысли, Владимир навел порядок в командном отсеке, развернув в рабочее положение все, что было до этого свернуто и закреплено, расконсервировал одно спальное место и поужинал.
Когда же температура в отсеке поднялась до шестнадцати градусов, он снял скафандр и завалился спать. Всю ночь его мучили кошмары.
На следующий день, как и было намечено изначально, он полдня провозился с развертыванием первой секции оранжереи. Прошло все это гладко и без происшествий. Не зря на Земле до автоматизма тренировали. Проверив отчет по герметичности, высветившийся, как обычно, у него перед глазами на стекле гермошлема, Владимир выключил его и отправился на Базу. Тем временем автоматика начала первый запуск оранжереи. Владимир это определил, как только дошел до шлюза – появился звук компрессора, нагнетавшего для хлореллы оранжереи углекислый газ марсианской атмосферы. Отметив это, Владимир удовлетворенно кивнул и вошел в шлюз.
Вот тут-то его удача и кончилась. Дойдя до пульта связи, он вспомнил, что грузовик должен был сесть еще полчаса назад.
То есть полчаса назад Владимир должен был услышать шум посадки этого самого грузовика. Не обратить внимания на такое было бы весьма затруднительно. Так как грузовик был в четыре раза тяжелее «Ласточки» и тяга его двигателей соответственно, в четыре раза больше, а шума от их работы – тем более.
Уже садясь в кресло перед экраном связи, он, в общем, знал ответ.
– Где он сел? – это были первые его слова, когда зажегся экран.
– В семидесяти километрах к западу от Базы. Автомат из-за сбоя потерял маяк.
«Они сказали «сел», значит, груз цел», – подумал Владимир, но тут до него дошло число – семьдесят километров. Оно означало его смертный приговор.
Кто хочет умереть – шаг вперед!
Кто не боится смерти – десять шагов вперед!
Вот вы сами примерьте на себя ситуацию, когда тебе сообщают, что вас ждет неизбежная, долгая и мучительная смерть.
Примерили?
И каково?
То-то же! Поэтому никогда и никому не говорите, что герои не боятся. Все мы люди-человеки, и ничто земное нам не чуждо.
Но чем же тогда, спросите вы, одни люди отличаются от других, тех, кого справедливо называют «тварь дрожащая»? От тех, кто ломается даже от малейшей угрозы благополучию (даже не жизни!) их дражайшей персоны.
В сущности ответ в постановке вопроса. У одних просто достает сил и ума сломать страх и поступить ему вопреки. Именно эти люди, у которых достало и ума и сил преодолеть в себе страх, и «въезжают на белом коне в вечность». Часто по трупам тех, кто сломался. Именно слабаки и трусы гибнут в первую очередь.
Не верите?
Примеров из истории тьма!
Хотя бы из истории войн. Те войска, которые побежали в панике, несут самые большие потери. Иногда даже до ста процентов. Те же, кто устоял, – те и дожили до победы.
Вы не верите потому, что выжившие чудом трусы впоследствии и создали «дарвинистскую» теорию о том, что в первую очередь гибнут герои. Создали для своего оправдания – оправдания своей трусости.
Да, герои гибнут. Но реже. Гораздо реже трусов. Гораздо реже, так как у них, в отличие от трусов, хватает ума и сил вовремя побороть страх. Ибо именно страх в экстремальной ситуации убивает в первую очередь. Именно страх побеждает труса, вышибая ум и совесть. Лишая сил и средств для нахождения наилучшего решения. И не только для себя, но и для всех тех, кому он обязан хотя бы своим собственным существованием, жизнью.
Страх лишает возможности думать, оставляя только дикие инстинкты животного, которое мечется в панике, как будто вокруг него горит лес. И часто страх бросает это двуногое животное именно туда, где оно быстрее всего закончит свою никчемную жизнь.
Чтобы найти выход, чтобы победить, нужно сохранить себя. Сохранить человеческое достоинство, которое и является главной опорой ума. Того самого, который и позволяет найти именно те решения, что в сложившейся ситуации НАИЛУЧШИЕ.
Это понял Владимир, когда отчаянно боролся с охватившим его страхом. И тут ему на помощь пришел… стыд. Стыд перед людьми, которые могут заметить его позорную секундную слабость. И именно об этих нескольких ослепительно ярких секундах и именно по причине до сих пор снедающего его стыда Владимир никогда и никому не рассказывал. И не расскажет до конца своих дней.
А тогда…
Страх быстро перешел в злость. А злость очистила мозги. Владимир вдруг представил злорадные аршинные заголовки западных газет: «Советско-китайская экспедиция на Марс терпит катастрофу».
– Нет! Вот хрен я им это удовольствие доставлю! – неожиданно для всех и для самого себя выпалил Владимир.
– Что? – не понял командир.
– Извини, задумался. Я подумал, что в Штатах будут злорадствовать по поводу этой аварии. Так вот… Хренушки! Обломится им! Выживу, Базу дострою и что успею и сумею из программы исследований – выполню! Командир! Ребята! Не переживайте, у Базы очень большой запас прочности, дублирование систем… да и гибкости достаточно. Не волнуйтесь, двигайте на Землю. Я прилечу со следующей экспедицией. Я ОБЯЗАТЕЛЬНО вернусь к вам!
Потом было еще одно дело, но вызрело оно далеко не сразу. Понадобился целый час сидения перед пустым экраном связи и лихорадочного обдумывания ситуации и вариантов действий.
Но для того чтобы все сработало как надо, необходимо было послать тщательно зашифрованное сообщение на Землю.
На станции, естественно, были и кодированные линии связи. Предназначались они прежде всего для того, чтобы послать на Землю материал или сообщение в случае каких-либо экстраординарных находок, открытий или, наоборот, происшествий, сведения о которых нежелательно афишировать.
Проанализировав ситуацию, прикинув, что он имеет и что из всего этого можно выжать, Владимир
