Артем вошел в кабинет и сзади звякнул ключ.
Он обернулся и увидел Викторию.
– Здравствуйте, – сказал он по инерции.
– Вы знакомы? – спросил Протасов.
– Да, то есть нет. Но я знал, что застану вас здесь.
– Меня? – Виктория нахмурилась и отошла от Артема подальше.
– Вас. Я только что от Калягина.
Виктория окончательно запуталась.
– При чем здесь Сан Саныч? Объясните, пожалуйста.
– Да уж, – вмешался Протасов. – И прежде всего – мне!
– Я не знаю с чего начать, – сказал Артем. – Я хочу задать вам один важный вопрос. – Он обернулся к Виктории:
– Где Полина?
– Полина, – Виктория тряхнула головой. – А Полина-то здесь причем?
– Еще не знаю. Но ей грозит опасность, и я должен помочь…
– Полине – опасность? Почему?
– Где она?
– Я видела ее утром, – сказала Виктория. – В Доме книги, – добавила она осторожно и покосилась на Протасова. – Она была с Поповной.
– С кем?
– С женщиной, которая работает в психиатрической больнице.
– Мне нужно позвонить. Позвольте, – Артем пошел к телефону, но Протасов остановил его.
– Не раньше, чем вы мне объясните, что здесь происходит.
– Я приехал, чтобы выяснить причину смерти одного человека.
– Давайте конкретно, – поморщился Протасов. – Какого человека?
– К вам он не имеет отношения…
– Позвольте уж мне решать!
– Его фамилия – Свешников. Иван Петрович Свешников.
– Мне это ни о чем не говорит, – после некоторых раздумий заключил Протасов. – А вам? – спросил он Викторию.
Она не ответила, замерла, глядя на Артема.
– Ясно, – подвел итог Протасов, – продолжай.
И Артем, поминутно прерываемый уточняющими вопросами Протасова, поведал ему о странных смертях десятка состоятельных бизнесменов, о том образе жизни, который они вели, и о брюнетке, появляющейся всякий раз перед тем, как очередному деспоту вывалиться из окна, задохнуться в парилке или утонуть в бассейне.
Когда он закончил, Протасов поставил пистолет на предохранитель и спрятал его в сейф. Все это он проделал задумчиво, в полной тишине, которая царила в комнате.
– Вроде бы я не совсем дурак, – сказал он наконец, – и вроде бы закономерность истребления тиранов уловил: мучаешь жену – отправляйся на тот свет. Только вот я здесь при чем?
Я что – тиран? – В голосе его нарастало возмущение. – Это кто же так решил? – Он обернулся к Виктории. – Я тиран, потому что пытаюсь ей помочь? Вы хотя бы знаете, сколько стоит двухнедельное выведение из запоя в хорошей клинике и в отдельной палате? – набросился он на Вику. – И это не один раз! Вы знаете, сколько стоят консультации ведущих наркологов, стационарное лечение, кодирование? Вы записали меня в тираны только потому, что я не бросил на произвол судьбы больную женщину, которая была мне когда-то дорога, а тащу эту обузу до сих пор?! Знаете, кто вы после этого?
Виктория смотрела на Протасова сквозь слезы. 'Господи, – думала она. – Что я наделала!
Этот человек даже оскорбить меня толком не может…'
– И не старайтесь меня разжалобить! – буркнул Протасов. – Кто ваш сообщник? Не сами же вы все это устраивали!
'Сообщник – вот значит кем был для нее Вадим эти годы. Сообщник – это самый близкий человек, ближе, чем любовник, ближе, чем муж…
Он все-таки подобрался к ней… Эти два года они прожили вместе, двигаясь след в след…' Виктория почувствовала себя опустошенной и несчастной. Она никогда не сможет забыть…
– Послушайте, – осторожно сказал Артем. – Я все понимаю: вы боитесь огласки, боитесь за свою репутацию и карьеру. Но подумайте о том, что по вашей вине может погибнуть хороший человек. Он не такой, как те…
Виктория посмотрела на Артема и промолвила безнадежно:
– Произошла чудовищная ошибка. Но…
Поздно. Я не могу этого остановить. От меня ничего не зависит. – .
– Здорово, – сказал Протасов, – значит, меня убьют по ошибке.
Он единственный из них чувствовал себя прекрасно.
– Вы должны назвать его по крайней мере.
И, я думаю, стоит объяснить Николаю Андреевичу, кто вы…
