единственный сын трагически погиб десять лет назад. Тогда Валентин Петрович тоже был на грани срыва, но рядом с ним была любящая жена, и, в конце концов, он смог пережить эту трагедию. Сейчас же он остался совсем один…
Теперь каждый его день начинался с жуткого похмелья и поиска очередной возможности выпить. Его кругом общения стали дворовые алкаши, а пределом мечтаний наскрести денег хотя бы на маленькую чекушку водки. Зарабатывал он, собирая бутылки и сдавая их во вторсырьё. Новые друзья звали его просто — Петрович. Иногда в моменты душевного озарения профессор понимал, что катится в пропасть, но не мог или, правильнее сказать, не хотел ничего с этим поделать.
В один прекрасный летний день в компании мающихся от похмелья и отсутствия денег алкоголиков появился странный тип. Был он молод и, судя по дорогой опрятной одежде, не принадлежал к алкоголичной братии. На типа сперва посмотрели с подозрением. Но когда он сообщил о том, что только что стал отцом и ищет компанию, с кем бы можно было душевно отпраздновать это событие, а за тем извлёк из багажника своего джипа ящик водки «Абсолют», сердца алкоголиков оттаяли. Началась гулянка, во время которой новоиспечённый папаша не столько пил сам, сколько подливал другим, а сам в это время как бы ненавязчиво интересовался, кто, как, где, и с кем живёт.
Узнав, какой жилищной площадью единолично обладает Петрович, незнакомец, который представился Валерием, сконцентрировал все своё внимание на нём.
Выслушав и посочувствовав горю профессора, он вскоре вошел к нему в доверие. Cтал наведываться в гости, каждый раз принося с собой сорокаградусный подарок.
Теперь Валентину Петровичу не надо было возиться с бутылками. Водку и «закусон» новоявленный «друг» каждый день исправно приносил с собой. Лишившись последнего стимула работать, Валентин Петрович стал уходить на дно с удвоенной скоростью. День и ночь слились в один нескончаемый хоровод из опустошенных бутылок, а между делом исправно снабжавший его алкоголем Валерий стал вести странные разговоры.
— Слушай, Петрович… Человек ты пожилой…Одинокий… Детей у тебя нет… — говорил он, подливая в рюмку старику очередную порцию водки.
— Нет, Валера… Нет… — горестно вздыхал старик, слезящимися глазами глядя на собеседника.
— Вот! А представь, что будет, если ты вдруг сам о себе заботиться не сможешь? Что с тобой станет?
Валентин Петрович вздыхал и молча опрокидывал выпивку.
— Что будет, что будет… Помру я, Валера… Что мне ещё останется… Всю жизнь прожил как человек, а помирать, видно, придётся как собаке, никто и стакан воды не подаст…
— Так вот, Петрович! Я тут покумекал и придумал, как эту проблему можно решить! — с запалом сообщил Валера, наполняя собутыльнику опустевшую рюмку. — Знаю я конторку одну… Так вот — они в обмен на право наследования квартиры занимаются тем, что предоставляют человеку, заключившему с ними договор, полное пожизненное содержание! То есть обеспечивают тебя едой, питьём, медицинским обслуживанием и всем, всем, всем, что необходимо пожилому человеку. Пожизненно! Понимаешь, Петрович?
— Понимаю… Что ж тут не понять-то, Валера… Только как-то подозрительно это всё… Фирма-то надёжная?
— Петрович! Обижаешь! Ну разве я для своего друга что-то плохое могу посоветовать? — обижался Валера.
Подобные разговоры возобновлялись всё чаще и чаще. Валера говорил так убедительно, что постепенно Валентин Петрович действительно стал задумываться о том, что может действительно стоит принять это интересное предложение, а спустя ещё какое то время решился, но с условием, что прежде, чем подпишет бумаги, внимательно их прочитает.
— О чём базар, Петрович! — сразу же оживился Валера, как только старик сообщил ему о своём решении, — конечно, прочитаешь, всё проверишь!
Спустя какой-то час агент конторы, вызванный Валерием, уже находился в квартире Валентина Петровича.
— Ну что? Прежде, чем приступим — выпьем за начало взаимовыгодного сотрудничества? — предложил Валера, выставляя на стол бутылку «Русского Стандарта».
— Я это… — мучавшийся с похмелья старик с тоской посмотрел на спиртное, — может сперва документы почитать, а то…
— Петрович! Смотри! — Валерий похлопал по кожаному кейсу, в котором агент принёс бумаги, — вот они твои документы! Тут лежат — никуда не денутся! Давай сперва выпьем за успех мероприятия, а потом и документики можно полистать и убедиться, что у нас всё чин-чинарем. По закону!
— Так я это… Думал, чтобы на трезвую голову…Чтобы понять всё…
— Петрович… Ну ты сам посуди — какой из тебя сейчас читака? Ты ж не похмелялся, поди? Башка-то, небось, не варит совсем? — говорил Валера, наполняя рюмку. — А сейчас как хряпнешь маленькую, в голове-то, небось, прояснится! Вот тогда и документиками можно будет заняться! Так ведь? — произнёс Валера, пододвигая рюмку к старику. Тот долго смотрел на прозрачную жидкость и, наконец, сломался.
— Вот молодца! — подмигивая агенту, радостно похвалил Петровича Валера, — ну что, полегчало?
Петрович кивнул, закусывая.
— Между первой и второй перерывчик небольшой! — объявил Валера, вновь наполняя рюмку.
Петрович хотел было что-то возразить, но потом подумал о том, что какого чёрта он парится, Валера же плохого не посоветует, да и не успеет он настолько захмелеть, чтобы совсем уж ничего не соображать к тому моменту, когда, наконец-то, взглянет на документы.
А то, что было потом, он помнил крайне смутно. Вот они куда-то едут… Надпись «Нотариус» над какой-то невзрачной дверью… Снова поездка, уже значительно более долгая… За окнами мелькают поля и леса… Куда его везут… Алкоголь… Его постоянно поят, не давая просохнуть… Непонятный сарай… Голый дощатый пол… В тесной тёмной комнатушке ещё несколько человек… Они такие же, как и он…Их держат взаперти. Вместо воды дают водку… Провалы в памяти… Безумие…
Очнувшись, Валентин Петрович обнаружил себя лежащим в какой-то грязной подворотне… Шатаясь, он вышел на улицу и огляделся… Он не знал, где он… Ни денег, ни документов в карманах изношенной куртки не оказалось… Не в силах понять, что произошло, Валентин Петрович бесцельно бродил по улицам, пытаясь выяснить у прохожих, в каком из районов Москвы он очутился, но большинство прохожих не хотело разговаривать с бомжем, которым им казался профессор.
— Какая Москва, отец? Ты в Туле! — засмеялся один из проходивших мимо парней.
— Как…Как в Туле… — ошарашено прошептал старик. — В какой Туле?
— В тульской Туле! Пить надо меньше! — было ему ответом.
Почти три дня понадобилось Валентину Петровичу, чтобы насобирать денег на билет в Москву. Прибыв в родной город, он первым же делом бросился к своему дому, и был ошарашен, когда, подходя к дверям своей квартиры, услышал доносящиеся из-за неё звуки музыки. Профессор бросился звонить в дверь и не отпускал звонка до тех пор, пока на пороге не возник здоровенный бритоголовый детина.
— Те чё надо, старичелло? — поинтересовался он, пренебрежительно глядя на ошарашенного старика сверху вниз.
— А… Вы…Что вы делаете в моей квартире?! — завопил Валентин Петрович.
Брови амбала удивлённо поползли вверх.
— Какой твоей, дедуля? Ты чё-то попутал, в натуре! Это моя хата! Я её три дня назад купил за свои башли! Новоселье справляю! — произнёс он, глядя на старика злобными глазами.
— Коля, ты где? Иди к нам! — послышался из глубины квартиры девичий голос.
— Что… По какому праву! Я сейчас… Я милицию вызову! — закричал старик.
— Колян, ну ты где там застрял! — послышался знакомый Валентину Петровичу голос, и из глубины квартиры возник Валера.
— Валера! — заорал Валентин Петрович, — Что здесь происходит, Валера!
Но Валера посмотрел на Валентина Петровича так, словно в первый раз его видел.
— Это что за клоун? — спросил он у бритоголового.
