В ту субботу гонки отменили. Ледяная метель изуродовала дорогу. Пришлось отложить состязания до следующей субботы.
Но и в этот раз мало что изменилось, холод стоял по-прежнему невыносимый. Олег не предполагал, что на ипподроме такой ледяной ветер, оделся он совсем легко.
В ложе № 2, где билет стоит на тридцать копеек дороже, уже порядком набилось народу, Олег с трудом протискивается к боковому барьеру.
А публика все прибывает. Вваливается человек восемь молодых парней и две девахи. Они хохочут, не морщась жуют мороженое, облизывая падающий на него снег, и закусывают горячими пирожками по десять копеек. Компания чувствует себя как дома. Они называют гонщиков по именам — Саша, Вася, Серафим — и делают долгосрочные прогнозы о победителях. А впритык к ним два старика ведут свою степенную беседу.
— Смотри-ка, — говорит один, отчеркивая ногтем строчку в программе. — Царев-то на «Москвич» пересел. Помнишь его рысака? — Мясистые губы посасывают сигарету, в бороде блестят замерзшие капли.
— Не может быть! — изумляется второй, нацепляя очки. — Да. Точно, он! И инициалы совпадают. Как говорится, На всех видах транспорта. Сколько сейчас ему? Должно быть, годков тридцать пять?
— Никак не меньше.
— А помнишь, лет десять назад он на Ниле гонял? Гнедой с полосами жеребец, как зебра? От Избалованного и Крошки?
— Еще бы, — солидно подтверждает безбородый. — Такого второго не было. Разве что Калиф от Легиона и Карусели. Тот тоже был чудо. Да они и видом схожи...
Олег только раз в жизни был на ипподроме, студентом, с какой-то компанией. От того похода у него в памяти остался неожиданный выигрыш, сорванный за три рубля с таинственно прекрасной лошади по кличке Локатор, гульба с ребятами на шальные деньги...
— Олег Петрович, — вдруг слышит он голос, и две холодные варежки закрывают ему глаза. Он оборачивается, видит смеющиеся Маринины глаза, хлопья снежинок на ресницах. За ее спиной улыбается Ирина Васильевна. Олег обалдело разглядывает их шубки, меховые унты, расшитые яркими узорами.
Девочки и мальчики из сплоченной компании как по команде прекращают жевать пирожки, замолкают и тоже лупятся на вновь прибывших.
— Ну и погодка — не бей лежачего! — оглядывает Марина поле ипподрома. — Не везет гонщикам.
— Здравствуйте, — протягивает обе руки Ирина Васильевна. — Как я рада вам!
Она действительно рада. Желтое сено волос переливается на свету. Он с трудом отрывает глаза.
— Вот сюда, — он подвигает ее ближе к перилам, — Здесь не будут толкать.
Хрипит репродуктор. Всё приходит в движение.
Марина, вцепившись в перила, не отрываясь следит за происходящим.
— Что нового? — наклоняется Олег к Ирине Васильевне.
— Даже не знаю, как ответить. Соседи наши еще в большом волнении. Мать Никиты, Ольга Николаевна, не поймет, что же теперь будет. Поправится ли Егор Алиевич? Вам Родион Николаевич ничего не говорил?
Олег отрицательно качает головой.
— Я встречусь с ним на заключительной речи по другому делу.
— Может, будут подробности?
— Смотрите же, — перебивает Марина, — первый заезд.
Взмах флага, восемь фыркающих машин с ревом срываются со старта, и сразу же лидеры отрываются от основной шеренги. Их двое. Однако на правом вираже, с подветренной стороны, одному из них приходится туго. Машину слегка заносит на скользкой дуге, и вот уже третий гонщик проскакивает вперед.
— Внимание! — слышится голос из репродуктора. — Второй заезд!
И тут же на табло выскакивают фамилии участников и номера их машин. Мазурин значится вторым, но« мер «73».
На старте какая-то заминка, не хватает одной машины.
— Ваш Сбруев очень талантлив, — наклоняется Ирина к Олегу. — Надеюсь, обвинение в преднамеренности теперь будет снято, и тогда приговор будет справедлив. — Она кутается в шарф. — Пусть Никита Рахманинов живет с другим ощущением. Ведь пока живешь, всегда есть надежда.
— Да, в этом вы правы, — подтверждает Олег, думая о своем.
— Мне показалась особенно интересной у Родиона Николаевича эта часть об оскорблении словом... Смотрите, вот ваш знакомый...
Саша срывается со старта шестым. Но уже через круг он обходит идущую впереди машину, на рискованной скорости пройдя вираж.
Олег следит за гонкой с той же мыслью о странных повторениях, случающихся в жизни, когда тебе кажется, что по второму разу прокручивается лента фильма, который ты уже видел: Мазурин за рулем, гонки, другая женщина, которую любит Олег... Как будто стрелку часов передвинули на много лет назад.
Поразительно. За десять лет манера и характер езды Мазурина мало изменились. С таранным упорством он держит заданный ритм, почти не отступая от него всю дистанцию.
Через девять кругов красная машина Мазурина идет уже третьей. И здесь происходит самое эффектное для зрителя. После многих попыток обогнать вторую машину Саша будто бы отступает. Желтый соперник Мазурина, успешно маневрируя из стороны в сторону, не пропускает «73»-го вперед. С минуту они так и идут, как сцепленные тросом, вихляя вправо, влево. Потом Саша ловко обманывает соперника. Будто бы рванувшись вправо, он резко берет влево и под рев трибун проскакивает вперед в считанных сантиметрах от желтого противника.
Теперь Мазурин пытается сократить дистанцию между ним и первой машиной. Она невелика, но на вираже у его машины внезапно открывается капот. Бог мой, какая нелепость! Сейчас «73»-го начнет сносить в сторону... Гонщик почти с цирковой сноровкой виртуозно удерживает ее на ледяном вираже, и вот уже прямая.
Желтый предупредительный флаг парит в воздухе, напоминая о скором финише. Только бы ему добраться до конца! Тормозящий капот отнимает с таким напряжением завоеванные секунды.
— Вот это заезд! — говорит парень с обмороженным лицом.
Желтый соперник Саши неумолимо настигает его и успевает обойти перед самым финишем!
Трибуны неистово топают, орут. Никто не слушает новых объявлений, пока на табло не появляются имена участников следующего заезда. Мазурин снова едет. Подряд два заезда.
Машина уже в норме. Вопреки ожиданиям Саша уверенно набирает темп. В этом заезде он финиширует первым.
У Марины дрожат губы, пылают щеки. Не дождавшись конца, она опрометью бросается вниз.
Последний заезд.
Машины срываются со старта. Ажиотаж на трибунах достигает апогея. Подсчитывают очки, спорят, делают прогнозы.
Последние две машины притираются друг к другу, и вот уже одну выбросило за колею гонок. Около нее сразу начинают суетиться дежурные, появляется «скорая». Гонщик отряхивается от снега, как ни в чем не бывало напяливает шлем.
Флаг опускается. Конец.
Публика валит из ложи, Ирину прижимают к Олегу.
— Ваш Саша занял третье место... — вбегает Марина через минуту. — Теперь войдет в состав сборной Союза. Извините, Олег Петрович, я побегу. Мам, в общем, вечером я появлюсь... — Она оглядывается на мать и вдруг сникает. — Может, ты хочешь со мной?
— До свидания, — протягивает Ирина руку Олегу. — После свидания со Сбруевым загляните к нам!
