Нас кум тряс двое суток… Но и захотел бы кто – сказать нечего.
Не делилась она ни с кем…
– Девка дерзкая была. Весь концлагерь наш вверх дном перевернула. Суки прыгали, как каштанки в цирке. Ищи ветра в поле!
Проверки потом чуть не из Москвы приезжали…
– Я сама ее не знала… Говорили разное, что генерал какой-то летчик у нее был, вертолет из Чечни угнал и за ней прилетел. Была басня, что охрану газом каким-то она усыпила, а старуха одна божилась, что на метле ее видела.
Причем старуха-то – воровка с понятиями, зря врать не будет…
– Вот фотография… – протягивал кому-то карточку Армен. – Не знаете ее?
– Красивая девчонка…
В ущелье между двумя синими горами раскинулся аул. Солнце выстреливает тремя мощными лучами, и из радиоточки сразу включается мулла. Из-за косогора появляется стадо баранов, за ним два человека, отец и сын. Ильяс вчера вернулся из армии. На нем дембельский мундир с аксельбантами и золотыми погонами. Отец шутит, дергает его за полу, тот уворачивается.
За перевалом открывается другая долина. Ее пересекает автомобильная дорога. Это трасса Ростов- Баку. Пастухи некоторое время смотрят вдаль, в ту сторону, где по шоссе мчатся грузовые фуры, пролетают два черных «мерседеса».
Ильяс отворачивается и видит собаку, огромного кавказца, который несется к ним от пастушеской будки с загоном. Они кидаются друг другу навстречу, Ильяс хватает собаку за уши, хохочет, отбивается. Из будки появляются братья и дядя. Все обнимаются.
Смеркается. Пастухи сидят у костра, говорят по-даргински. Они жарят мясо, кто-то аккуратно ломает сыр. Вдруг начинает лаять собака, двое вскакивают – совсем рядом проскользнула змея. Ильяс с братьями, осторожно вглядываясь в траву, идет следом.
– Зачем она тебе? – окрикивает его дядя.
– Поймаю ее сейчас.
– Кто сердце живой гадюки съест, тот храбрым будет, – добавляет брат.
– Если его самого змеиное племя не сожрет! Это старая сказка, только на дураков не действует.
– Э, правда, брось, сынок.
Ильяс, улыбаясь, продолжает вглядываться в траву…
– Ушла, гадюка…
Утром солнце выстреливает так же неожиданно, как и вчера. Пастухи собираются домой, вьючат лошадь. Ильяс стоит поодаль, смотрит куда-то вдаль, на дорогу.
– Вот палка тебе, – говорит отец. – Дед твой еще с этой палкой пас. Послезавтра братья приедут, мать сыра свежего пришлет. Чего еще хочешь?
– Спасибо, отец, ничего не надо.
– Э, как ничего… Женщину хочешь, наверное, – смеется отец. – Скоро найдем тебе невесту, уже время. А жеребец хороший вырос?
– Красавец жеребец, отец!
– Понравился жеребец?
– Э, красавец…
– Твой будет. Баранов тоже отдам. Живи только…
– Спасибо, отец…
– Ну, счастливо, послезавтра братья придут…
Маленький караван уходит, Ильяс, убедившись, что старшие скрылись из виду, закуривает. Они остаются вдвоем с собакой, долго бредут вдоль стада. Солнце поднимается все выше, горы становятся зелеными, потом желтыми.
Ильяс долго лежит на животе, грызет травинку, смотрит прямо перед собой. Слушает кузнечиков. Вдруг он приподнимается и по-кошачьи прыгает куда-то в кусты. Пес удивленно вскидывает уши. Трещат ветки, еще прыжок, и прямо из-под ног Ильяс выхватывает змею. Закусив губу, он делает резкое движение и отбрасывает порванную гадюку далеко в сторону. У него на ладони бьется маленький коричневый комок. Стараясь не зажмуриться, он быстро его глотает. Собака настороженно смотрит на хозяина.
– Не сдохну, как думаешь? – Ильяс достает фляжку, полощет рот. Потом внимательно смотрит на собаку. – Слушай, Барс, у меня страха нет, понял?
Он делает зверское лицо и, рыча, наступает на пса.
С пригорка, где они возятся, хорошо видно шоссе. По нему мчатся машины, едет рейсовый автобус. Ильяс играет с собакой, хватает ее за уши, то нападает, то, хохоча, отскакивает…
В автобусе у окна сидит Армен. Он думает, смотрит на горы. Вдали едва видны две фигурки, человека с палкой и собаки. Они гоняются друг за другом, видимо, играют…
Ильяс провожает взглядом автобус. Пес, высунув язык, останавливается, но тут хозяин резко хватает его, да так, что тот, взвизгнув, отскакивает.
– Э, собачка, тебе сердце гадюки надо съесть… – смеется Ильяс.
