Руны сами просились в руки, тыкались в пальцы, как слепые котята. В детстве у него был котенок… Год, или чуть больше. Потом собака его загрызла и сожрала. Он тогда плакал… Он тогда еще умел плакать. А собаку убил. Забросал камнями, радуясь каждому удачному попаданию, каждому визгу ненавистной твари. Радуясь ее боли, ее агонии. Ликуя от ее смерти. Не тогда ли начался его путь некроманта?
Наугад вытаскивая из черного мешочка, принялся раскладывать руны. Слева направо, снизу вверх. Значками вниз, чтобы не видеть. Потом, одну за другой, начал их переворачивать. Пристально вгляделся, читая расклад.
И вот тут он насторожился. Нет, бывает и более неудачные расклады, но не часто. И главное — ничего не понять. Молодая девица, руна «Лель» — и рядом дракон, руна «Пи». Что за Блин? Если бы с единорогом рядом, понятно. Единороги девиц обожают, невинных. Если такие остались. Опять же, намек был бы на эльфов, где еще поблизости единорога отыщешь? Но дракон-то причем? Об этих тварях он почти ничего не знал. Сказки, однако, говорили, что драконы девиц любят. В гастрономическом смысле, понятно.
Далее — более понятно. Герой, руна «Исх», расположена внизу. Значит, придет с юга. Ну-ну, пусть приходит. Героев здесь любят. К столу пыточному привязать… Живучи страшно, долго жилы тянуть можно. Не орут опять же, как резанные (хотя, почему «как»?). Гордые, боль сносят молча. Такие Силой под завязку заряжают…
Ага, вот и Маг, руна «Зод». И две рядышком, поясняющие. «Аль», ученик, начинающий, неопытный. Любое значение выбери, смысл не изменится. И противоположная ей «Кебаль», вдобавок, перевернутая. Что означает могучий, мощный, искусный. Блиновщина какая-то, право слово! Во-первых, откуда маг в Ледании? Если кто и остался, попрятались, затаились. Во-вторых, как такое может быть — могучий или искусный ученик? Опять не вяжется. Придет он с севера, но это не факт. Руна «Зод» автоматически отменяет направление.
И грозит эта странная троица смертью ему, Тубариху. Хотя тоже не факт, руна «Мор» в применении к некроманту может читаться как перевернутая. То есть, он им грозит смертью. А, а вот с этим более ясно. Подпирает все это хозяйство руна «Бо». То есть «лук». И обозначает она, конечно, лучника. Или эльфа, что вернее. Который тоже придет с юга. И эльф этот Тубариху прекрасно знаком. Разведчик из Саро, которого он сумел вычислить. Им должны будут заняться «голубые». А в общем и целом, расклад совершенно не ясен. Ничего не вяжется. Может, вытащить еще руну? Обряд разрешает. Для прояснения ситуации.
Некромант осторожно вытащил из мешочка еще одну руну. И громко выругался, помянув грязно всех Духов (которых тупицы зачастую считают богами и демонами), которых только смог вспомнить. Руна, «Хас», последняя из рунического алфавита заморского Алькретона. Означает «ничто». Когда Хас выпадает, гадание прекращается. Будущее закрыто.
Как неудачно! Вот теперь думай, что бы это значило. А чтобы лучше понять, еще глоток…
Тубарих неожиданно понял, что всерьез расстроен неудачным гаданием. Расстроен, и разозлен. А это уже плохо. Некромант — не Маг Стихий, с чувствами у него утекает с таким трудом собранная Сила. Любовь, страх, гнев, ненависть, радость — различий нет. Чем сильнее эмоции, тем больше Силы теряешь. Нет, так не пойдет. Немедленно успокоиться, отвлечься как-нибудь. Что бы такое придумать?
Можно вот в подвал пыточный зайти. Некромантия — особая наука. Силу некроманту дает чужая смерть. И чем она мучительней, тем больше Силы он получит. Чужая боль — лакомый кусочек для адепта магии Смерти.
Да, мысль хороша. Чары совсем его опустошили. Пленник всего один, много с него не возьмешь, но сколько ни есть — больше, чем ничего. Вот еще глоток — и вниз. Впрочем, куда спешить? Можно и кувшин допить, пленник подождет.
Тубарих отставил кружку и приложился к горлышку кувшина. Дернул за веревку звонка.
Слуга явился сразу же. Живой слуга, человек. Не хватало еще, чтобы зомби за пивом бегали. Тупые они, тупые и неловкие. И воняют. Зомби ведь — как же по-другому?
— Ступай в подвал, передай, чтобы пленника приготовили, — распорядился некромант.
Шустрый слуга тут же исчез. Хорошо он лакеев вышколил, ничего не скажешь. Пуще смерти его, Тубариха, боятся. Слова не скажет — вообще, не то, что лишнего. И правильно. Не хватало еще, чтобы слуги с ним болтать начали. Хотя иногда бывает скучно. Захочешь поболтать с живой душой (мертвые, они не болтливы, это даже некроманту не изменить), вызовешь такого вот болвана, а у него на языке только «Да, Господин» и «Нет, Господин». Тьфу!
Появился перепуганый слуга. Явно с недоброй новостью. Раньше подобных вестников вешали на воротах. Или варили в масле.
— Господин… Пленник… того…
— Что «того», болван? Говори яснее!
— Того… Помер.
— Как — помер? Кто пытал? Говори, тварь!
— Никто. Вены на руках перегрыз.
— Так. Еще более увлекательно. Как же он до них дотянулся, интересно? И еще мне интересно, какой покойник его связывал. И надзирал за ним. Говори!
— Я… не могу знать, Господин! Стражники и пыточных делов мастера… Они ж мне не скажут! Нипочем не скажут, Господин!
— Ничего. Мне скажут. Быстрее даже, чем спрошу. Ладно, иди.
Некромант был в ярости. Лакомый кусочек Силы проскользнул между пальцев, ушел к Черной Леди. Сам ушел, без его, Тубариха, помощи. Ну, ничего. Давай успокоимся, не так уж все страшно. Кто-то за это ответит… и займет место покойного. На столе пыток.
Некромант улыбнулся. Так или иначе, он свое получит.
Глава VIII
Ларгет проснулся поздно. Жаркое солнце давно миновало зенит, хотя к горизонту еще не клонилось. Впрочем, из юрты кагана его все равно не было видно. Чувство времени подсказывало юному магу, что время ближе к обеду.
«Да, Блин, погуляли», — подумал он, попробовав поднять голову. Голова тут же возмутилась, выразив свой протест резкой болью. Таль со стоном рухнул обратно на меховые шкуры, служившие в этих диких краях постелью. Кто упомянутые шкуры носил раньше, Ларгета в этот момент определенно не интересовало.
Вторая попытка подняться принесла определенный результат. Ларгет сел, изо всей силы упираясь руками в пол. Голова болеть не перестала, и в добавок начала еще и кружиться.
«Ничего себе похмелье, — подумал он. — Так ведь и откинуться можно!»
— Бол! — позвал он слабым голосом умирающего лебедя.
Ответом ему было молчание. «Неплохой ответ, красноречивый, — подумал Таль. — Он, часом, не помер? Или просто не может языком ворочать?»
Беспокойство за товарища подвинуло его на подвиг. Стиснув зубы и приказав голове не болеть (голова попалась совершенно неисполнительная), он все-таки воздел себя на ноги. Бол лежал в углу, все в той же сине-белой куртке, что и накануне. Тоже понятно — а где ему взять другую, если все шмотки остались в Школе.
— Бол, — позвал Ларгет снова. Друг не подавал признаков жизни.
Морщась от головной боли, он подошел к Болу. Реально оценив свои силы, Таль понял, что нагнуться не сможет никогда. Тогда он слегка пошевелил лежащее тело носком сандалии.
— Мееее! — дурным козлиным голосом завизжал Бол, вскакивая на все четыре ноги. В голова у Ларгета враз просветлело, и она отчего-то перестала даже болеть. Да не Бол это никакой, а натуральный козел! Не в смысле даже ругательства, хотя он тот еще козел, а смысле зоологии. С рогами, копытами и вонью настоящего козла.
От изумления Ларгет сел на пятую точку, широко открыв рот. Опаньки! Белая горячка — была первая
