кассарадцев.
– Вот вы скажите, Мастер, – сказал Таль, – то, что Блин говорил про Кольцо, – ложь?
– Возможно, и так, мой мальчик, – задумчиво ответил маг. – А возможно, что он сказал правду.
– Голова говорил, что вы нашли странную карту. – Лани вопросительно посмотрела на мага, тот ободряюще кивнул. – Не может ли она быть связана с Кольцом?
– Кто знает, – пожал плечами Мастер Лион. – В любом случае, не хватает кусочка головоломки. Интересно было бы раздобыть недостающую часть и посмотреть, что же за клад скрывает эта карта. Возможно, это и в самом деле эльфийское Кольцо. А может быть, другой артефакт, не менее сильный и интересный. Убежден в одном – тот, кто затратил столько усилий, чтобы скрыть карту, не стал бы зарывать в землю банальный горшок с золотом.
– А с серебром? – немедленно заинтересовался проснувшийся варвар.
– И с серебром тоже. Заклятие преобразования – это уровень Мастера, а Мастер не…
Талю так и не удалось узнать, что именно Мастер «не». Потому что как раз в это время дверь стремительно распахнулась, и в комнату ворвался нищий. Нанок, слегка опешивший от такой наглости, потянулся к секире.
– Что случилось, Фрол? – поинтересовался Мастер Лион, единственный из присутствующих сохранивший невозмутимость.
– Голова попался людям Короля.
– Которого? – поинтересовался маг. – Его величества короля леданского или Главы Гильдии воров?
– Последнему, – выдохнул нищий. – Еще новость: Ригольда ранили, он сейчас у Зачинщика. Познакомился я с этой личностью, человек, кажется, неплохой. Говорит, что Ригольду в его доме небезопасно. И еще сетует на то, что не может пригласить толкового лекаря, потому что… Еще одна новость: по всей Беларе объявлен королевский указ. Тот, кто предъявит голову королевского двойника- доппельгангера, получит две тысячи золотых и титул барона.
– Ох! – Маг схватился за голову, а варвар немедленно заинтересовался неведомым доппельгангером:
– Целых две тысячи? А как выглядит этот самый двойник?
– Практически, как сам король, – честно ответил нищий.
– Может, проще короля прибить? – задумался Нанок, но Таль бесцеремонно вмешался в мыслительный процесс варвара:
– А кто тебе тогда заплатит, горе мое?
Нанок промолчал. Об этом он как-то не подумал.
– Может, его леданское величество меня за медальон наградит? – неуверенно сказал он. – Посоветовали бы, как во дворец попасть?
– Что за медальон? – заинтересовался маг.
Талю он чем-то напоминал Бола – такой же любознательный, только повзрослевший и помудревший с годами.
Варвар молча полез за пазуху и вытащил снятый некогда с тела мертвого принца медальон. Маг потянулся было к нему, но нищий оказался быстрее.
– Откуда у тебя это? – спросил он, и варвар отшатнулся в страхе. Единственный глаз пылал яростью на изуродованном лице – казалось, странный нищий вот-вот вцепится ему в горло. – Отвечай!
– Снял с тела принца, – невольно повинуясь властному голосу, ответил Нанок. – Тело похоронил, а медальон собирался передать отцу покойного. Леданскому королю то есть.
– Кто его убил? – требовательно спросил Фрол.
– Не знаю… А ты кто такой, чтобы у меня спрашивать? – опомнился вдруг варвар.
– Сейчас – никто. – Ярость уходила из единственного глаза нищего, сменяясь бесконечной болью. – А всего год назад я был королем Ледании.
Он сел за стол, уронил голову на руки и тяжело, навзрыд, заплакал.
Глава 5
Заговор был молниеносным, выверенным до мельчайших деталей. Его величество узнал о нем как раз в тот момент, когда величеством быть перестал. Гвардейцы были куплены. Не все, конечно, тут бы у самого Блина денег не хватило, но для успеха заговора этого было и не нужно.
Несколько человек у дворцовых ворот, что пропустили одетых в темные плащи незнакомцев, и те еще, что охраняли спальню его величества.
Король, спавший довольно чутко, не стал тратить времени на выяснение личностей полуночных гостей. До парадной шпаги ему дотянуться не удалось, перевязь была аккуратно повешена на стену, как и полагалось по этикету. Зато скромный, лишенный украшений кинжал, по традиции лежащий в изголовье кровати, оказался весьма кстати. Именно в этот момент король оценил мудрость вековых обычаев. Кто из древних монархов спас себе жизнь и корону при помощи бесхитростного оружия и собственной храбрости, Форлатт Четвертый так и не узнал, но воздал искреннюю хвалу мудрому предшественнику. Заодно наградив проклятием тупоголовых Мастеров боевых искусств, обучивших его приемам владения оружием. Потому как упомянутые Мастера с незаслуженным презрением относились к воровскому умению орудовать кинжалом, предпочитая обучать юного тогда еще воспитанника более приличествующим его положению воинским дисциплинам.
Король оказался один против дюжины вооруженных мечами мерзавцев с одним лишь кинжалом и желанием остаться в живых. И это вот желание едва не перевесило численность и длинные клинки заговорщиков.
Сопротивления не ожидал никто. Ни те господа, что тщательно готовили подмену монарха, ни те, кто приводил выверенный план в исполнение. Потому последовавшие вместо полагающихся по традиции вопросов «Как вы смеете?» и «Кто вы такие?» два ножевых удара изрядно подорвали боевой дух заговорщиков. Вдобавок король им нужен был живым, слишком много важных вещей знал монарх – из тех, что положено знать только венценосцу и никому больше. А еще оказалось, что биться в помещении, пусть даже таком роскошном, как королевская опочивальня, куда сподручнее кинжалом, чем длинным мечом.
Он почти пробился. Ловко уворачиваясь от ударов и разя в ответ, он почти сумел открыть дверь потайного хода, ведущего на кухню. Мысль прорываться к казармам он отринул сразу, потому как неизвестно было, какими силами располагают заговорщики и кто их поддерживает. Вдобавок ход на кухню открывался проще и быстрее.
Он не успел самую малость. Дрогнул на мгновение, увидев перед собой собственное лицо, лицо своего двойника, и этого хватило, чтобы последний скрытый рычаг оказался для него недосягаем. Дверь была разблокирована, и открыть ее уже не составило бы труда, но дорога к ней была перекрыта.
Именно в этот миг он понял, что непременно умрет, умрет здесь и сейчас. Взять его живым так и не смогли, слишком яростен и умел оказался обреченный, впервые защищавший уже не жизнь свою даже, а смерть. И заговорщики это поняли. Перерезать глотку мерзавцу с его собственным лицом он не успел. Длинный клинок догнал его спину, полыхнуло красным, потом пришла тьма.
Как он сумел выжить, Фрол не знал. Скорее всего, заговорщики спихнули тело короля в реку, сняв с него все до последней тряпки и обезобразив до неузнаваемости. О том, что в нем теплится искра жизни, никто и не догадывался…
Все-таки короли куются из другого металла, восхищенно думал Таль, слушая рассказ нищего. Конечно, Фролу повезло, что выловивший его бесчувственное тело рыбак оказался вдобавок немного знахарем, но и тот считал, что лишь немного сможет отсрочить неминуемую кончину спасенного.
А он выжил. Огонек жизни, почти угасший под ударами клинков, сумел разгореться вновь, к вящему удивлению всей рыбацкой артели. Несмотря на сильную потерю крови, несмотря на воспалившиеся раны, на которые заговорщики не поскупились, все-таки выжил.
Когда он в первый раз увидел свое лицо, было желание покончить с собой. У него забрали все:
