ах, почему папа ему не сказал! Про младшего Роуленда, вот.
Она замолчала. Ей было совершенно ясно, что отец у нее отважный и добрый, что он пожалел старика Роуленда и потому не сказал ему, что его единственный сын - воришка. Но едва она попыталась выразить все это словами, как тут же и запнулась: она чувствовала, что во всей этой истории что-то еще скрывается. Будто игра-головоломка, которая никак не складывается, потому что одно звенышко затерялось, валяется где-то в самом дальнем ящике ее мозга, а ключ от этого ящика тоже куда-то по девался...
- Во всяком случае, - сказала она с издевкой, - эта твоя банка золота никакого отношения к делу не имеет.
- Не знаю, откуда у тебя такая уверенность, - молвил Тео.
В этом году они все были слишком заняты переездом, не до открыток им было, и жестянка с сусальным золотом лежала у Тео в его ящике с игрушками. Когда появился старик Роуленд, Тео первым делом вспом нил про жестянку и сразу же, потный от страха, бросился наверх схватить ее и спрятать. Теперь жестянка была надежно зарыта, его страх рассеялся, как дурной сон при свете утра. Даже приятно, что он вот так быстро и решительно все проделал, - а теперь вдруг признать, что в этом не было никакой нужды? И он сказал, споря с ней и с самим собою:
- Но в таком случае с чего бы отцу уезжать, если он не чувствовал себя хоть в ч е м - т о виноватым?
- Но ты же сказал, - напомнила Полл, - что ему самому хотелось в Америку. Приключений ему хотелось, ты сам сказал.
- Я помню, что я сказал. И, думаю, не ошибся. Я тоже не хотел бы всю жизнь проторчать на одном месте. Но разве этого достаточно, чтобы вот так бросить все дела? Нет, этого все-таки н е д о с т а т о ч н о.
Тео изо всех сил старался прояснить для себя собственные соображения. Но не сумел, сдался:
- С л у ш а т ь надо было! - сказал он сестре.
Она показала ему нос:
- А подслушивать нехорошо!
- А как еще узнать, что там происходит? Не будем придираться. Сама знаешь, взрослые, если что и расскажут нам, то меньше половины - только то, что, по их мнению, нам положено. А уж с n р а ш и в а т ь их и вовсе без толку. К примеру, можно бы расспросить маму, но это ее только расстроит - напомнит про отца. Лили и Джордж знают не больше нас, а если и знают, то не скажут. Тетя Сара сделает вид, что не слышала вопроса, а тетя Гарри...
- Замолчи! - перебила его Полл. - А может, папа вернется? Это единственное, что меня волнует.
Тео глянул на сестру и увидел, что уголки ее рта опустились, - значит, она затосковала или, вернее, впала в такое ослиное настроение, от которого у нее в школе начинались сплошные неприятности: даже самые хорошие люди тогда ругали ее за упрямство и своеволие. Словом, он почувствовал, что ей уже надоел этот разговор и все эти дела, которых они не в состоянии понять, а если настаивать, она, чего доброго, и рассвирепеть может.
Тео проговорил быстро:
- Ну конечно, он вернется! А если ты сейчас подумала про то, что сказала эта жуткая женщина, так ты не думай: что она может про это знать? Эта убогая букашка Багг!
Как он и ожидал, Полл засмеялась:
- Она ходит, как гусеница, ты видел? Вот так, глянь-ка!..
И она двинулась вокруг домика, мотая головой, вихляя плечами и попкой, - и вся такая на себя не похожая, что тетя Гарриет, которая шла к ним по тропинке и несла в охапке теплые шарфы и куртки, остановилась на полдороге.
- Что это ты делаешь, деточка?
- Я гусеница! - объявила Полл, улыбаясь самой благодушной своей улыбкой. - Я зверская, я богомерзкая, я Баггомерзкая гусеница!
Тетя Гарриет увидела во всем этом только детские проказы и заулыбалась в ответ:
- Похоже, очень. А теперь живо одевайтесь. Мы все глядели, куда вы подевались, старшие не нашли вас и ушли с тетей Сарой. Говорят, что на том пруду, где водились угри, лед уже совсем крепкий.
Впервые в ту зиму погода, до того не по-рождественски мягкая, теперь испортилась. Так говорили взрослые, а ребятишки о такой и мечтали; каждое утро, просыпаясь, они с надеждой глядели на окна, густо ли они замерзли, и каждый день пробовали ледок на лужах. А теперь половина городка высыпала на Угриный пруд. Кто гонял на коньках, кто просто на каблуках, собаки лаяли, малыши цеплялись за мамины юбки или шлепались на свои хорошо упакованные попки. Полл и Тео увидели, как Джордж делал зигзаги на старых папиных коньках, а Лили на своих новеньких, подаренных ей тетей Сарой, неуверенно толкала перед собой стульчик на полозьях.
- Жаль, что вы без коньков,- сказала тетя Гарриет. - Нет смысла покупать, вы ведь растете! Но ничего, вы и так славно покатаетесь на ледяных горках.
Она пристегнула свои коньки, и тут же ее окружили девочки из ее класса - краснощекие горластые малявки, закутанные и замотанные, в вязаных шапочках.
- Мисс Гарри, возьмите меняl Мисс Гарри, я с вамиl..
Она засмеялась и покатила, как тяжелая крупная птица. При этом тянула по малютке справа и слева, а остальные, скользя, спотыкаясь и гомоня, - за ней. Ветер трепал ее длинные юбки, а темная ее шляпа, похожая на мужскую, встала дыбом и держалась только на булавках.
- Тео, за мной! - крикнула Полл и кинулась на лед.
Но лед, скрипнув, выскользнул из-под нее, опрокинул ее на спину, ногами вверх. Тео поднял сестру со смехом:
- Не сразу, сперва потише. Смотри, как другие, и не с этой горки - эта слишком для тебя крутая!
Там были две горки для больших ребят, которые без коньков. Одна покороче, вдоль забора, а другая - спуск, мимо деревьев и через весь пруд. Тео направился к длинной дорожке, Полл за ним.
- Здесь катаются только мальчики, ты что, не видишь? Девчоночья дорожка вон там, у забора.
Но Полл сразу увидела, что мальчишечья дорожка не только длинней, но и лучше - лучше раскатана их большими коваными башмаками. Она упрямо сжала рот и направилась к этой дорожке, но, подойдя, остановилась. Мальчики все были больше ее и намного больше Тео. Однако они его приняли, и он, дождавшись своей очереди, пустился вниз - в глазах испуг и счастье пополам. В самом конце он споткнулся раз-другой, но устоял.
- Ого, вот это с к о р о с т ь! - бросил он ей, снова занимая место в очереди.
Полл глядела на него со злостью. А почему бы и ей не прокатиться? Откуда такой закон, что здесь д е в о ч к а м к а т а т ь с я в о с п р е щ а е т с я? Нет такого закона! И она, растолкав очередь, встала впереди Тео и - с разбега!.. Холодный плотный ветер наполнил ей рот, лед, гладкий, как стекло, убегал из- под ног, и где-то на полпути - удивительное мгновение - она уже знала, что с м о г л а, с у м е л а, а дальше такое чувство, будто летишь. Вольное и прекрасное чувство!.. А потом со всех ног назад, на горку и - еще раз, а после еще, стремительно и напрямик, как стрела. Никто и не попытался остановить ее, кто-то из мальчишек смеялся еи вслед, но она и внимания не обратила, такая была счастливая. А когда она в четвертый раз прошла всю дорожку, один сказал другому:
- А она не хуже, чем этот гномик, между прочим.
Ной Багг тоже был там и глядел с ухмылкой на Тео, который как раз упал в конце спуска.
- Гринграсс, пора подрасти, - пропел он. - Зеленая травка, пора зацвести!.. [1]
Расплывшись в самодовольной улыбке, он спел еще раз погромче, а когда Тео поднялся и подошел к Полл, несколько мальчишек подхватили:
- Гpингpacc, пора подрасти!..
Полл сказала:
- Я бы этого не спустила!
Тео отвернулся и пожал плечами, но она видела, что губы у него трясутся. Тогда она крикнула
