проверили?
Франсуа. Да, мсье. То есть нет. Меня перехватили.
Бертильон. Кто это еще?
Франсуа. Мадам Дюран и мсье Мишель
Бертильон. Как! Вы же обещали мне: богатырский сон, будут дрыхнуть до ужина!.. Они что, проснулись?
Франсуа. Не то, чтобы они, мсье…
Бертильон. (взвизгивая). Только не надо мне рассказывать, что по замку бродят два лунатика! Два лунатика, Франсуа, по замку бродить не могут! Я не желаю об этом слышать. Не могут — и все! У нас здесь не Бродвей!
Франсуа. Я лишь хотел сказать, мсье, что это…
Бертильон. И даже не Елисейские поля! (Понижая голос и интенсивно расхаживая взад и вперед.) У нас одностороннее движение. И если бы они (кисть Бертильона, взятая в щепоть, снует челноком) беззастенчиво вояжировали коридорами замка — следите за моей мыслью, Франсуа, — они бы непременно столкнулись с трупом.
Франсуа. Да, мсье. Но это другие — должно быть, непосвященные.
Бертильон (отупело). Другие? То есть опять двое и оба - родственники моей жены?
Франсуа. Совершенно верно, мсье.
Бертильон. То есть еще один брат и еще одна мать?
Франсуа. По крайней мере тот, новый, мсье мне именно так все и преподнес.
Бертильон. Послушайте, Франсуа, я еще могу поверить в двух братьев, по рассеянности названных одним именем. Из чувства мужской солидарности я, пожалуй, готов снисходительно отнестись к паре-тройке отцов, заявляющих права на одного и того же ребенка. Но две матери, Франсуа. Две матери! Как, по- вашему, они должны были ее рожать, мою бедную Катрин? По очереди?
Франсуа. Я, мсье, сам в некотором затруднении. Они, то есть эта мадам и этот мсье, были так активны, особенно мсье (потирает скулу), что я засомневался. Ну зачем, подумал я, посторонним людям так меня бить?
Бертильон. (деловито кивая). Логично.
Франсуа. Те, которые спят, так меня не били. Из чего я делаю вывод, что они — те, которые спят, — самозванцы. А эти - которые били — настоящая родня мадам Катрин.
Бертильон. Вы - очень тонкий психолог, Франсуа. (Опасливо косясь на дверь.) Очень.
Франсуа. С другой стороны, мсье, те, которые спят, я помню, обещали убить вас.
Бертильон. (секунду поразмыслив). Да, это правильно.
Франсуа. Вот я теперь и думаю, мсье. Если они — те, которые спят, — посторонние, зачем им вас убивать?
Дверь в кабинет распахивается, и в едином порыве входят
Андре и Патрисия. Со словами 'Дочь моя, моя малютка, ах!'-
Патрисия теряет сознание и валится наземь. Андре
освобождается от ее цепких объятий, укладывает тело в
соответствии с траурной эстетикой, переступает через него и
бодро подходит к Бертильону.
Андре. (протягивая руку для рукопожатия). Мишель Дюран, брат Катрин.
Бертильон. (пожимая руку). Жиль Бертильон, вдовец.
Андре. Понимаю. Так она умерла?
Бертильон. (переглянувшись с Франсуа). Вроде того.
Андре. (кивая). Ну да, ну да… (Указывая на Патрисию.) Это ее мать. Не правда ли, похожи?
Бертильон. Э-э…
Андре. Голодный обморок. С утра маковой росинки во рту не держала. Вы бы, мсье, приказали своему неотесанному слуге принести обед. Впереди столько дел, а плакать над гробом на голодный желудок — усопшая, мсье, нас бы не одобрила.
Бертильон (поморщившись). Да, да, Франсуа, пожалуйста… Эти, я вижу, ничем не лучше тех, так что…
Франсуа. У тех, мсье, падал молодой господин. А дама, если помните, требовала вина.
Андре. Франсуа, вы умнеете на глазах. Конечно же, и вина тоже. От сухости у меня сипнет голос.
Бертильон. (пожав плечами). Ступайте, Франсуа, ступайте.
Франсуа. Слушаюсь, мсье. (Выходит, на мгновение замешкавшись перед телом Патрисии и таки переступив его каким-то страусиным движением.)
Андре (окинув взором книжные полки). У вас солидная библиотека, папаша.
(Подносит к глазам какой-то клочок бумаги, взятый со стола, хмыкает.) Да только, сдается мне, не в коня корм. Ну что это такое (потряхивает бумажкой) — ' из сырого картофеля вырезать свечу и вставить в задний проход на тридцать минут'?!.. Что это за конспект?
Бертильон. Дайте сюда!
Андре. Знаете, папаша, почему у коров не бывает геморроя? Они все перипатетики. Мыслят в ходьбе. Ну, правда, не только мыслят… Но я их понимаю - трудное детство, авитаминоз, недостаток воспитания, вокруг недоброжелатели с оцинкованными ведрами. Вы видели когда-нибудь лицо доярки при исполнении?
Бертильон. Нет.
Андре. (указывая на маски на стене). Вот что-то такое, но еще свирепей. Нет, серьезно, это — не доярки, нет? Искусство бальзамирования сейчас, говорят, на таком подъеме…
Бертильон. (недовольно, оттого, что приходится разъяснять все какому-то проходимцу). Это ' ложные лица' североамериканских индейцев - ирокезов, пуэбло, алгонкинов. Сделаны из дерева и конского волоса. Индейцы верили в то…
Андре. Что произошли не от обезьяны, как все остальные, а прямиком от Пабло Пикассо. Вы кубист, папаша. Почему вы не развесите их в саду на кипарисах? Вороны бы от страха падали отвесно вниз, не успев перед смертью помолиться своим вороньим богам. С перелетными гусями, конечно, пришлось бы повозиться — ну так оно б того стоило. Вы бы снабжали гусиным паштетом все побережье.
Бертильон. Они верили, что эти священные маски помогают излечивать многие болезни.
Андре. Зачем, папаша? Зачем эти сложности? Есть же сырой картофель. Хотя… Их, наверно, прописывали безнадежно больным, а? Такой древний способ эвтаназии: глянул при тусклом мерцании, прошу прощения за пикантную подробность, свечи
(делает неприличный жест из среднего пальца, поставленного торчком) — и не проснулся. (Подходит вплотную к стене с масками, снимает одну, чуть ли не самую ужасную.)
Бертильон. (в негодовании). Что вы делаете! Это реликвия! Это Дсоноква, великанша - людоедка из племен квакиутль.
Андре. (рассматривая, подергивая кустистые брови маски, трогая ее за нос). Вижу, что квакиутль, вижу.
Бертильон. По преданию, она свистом заманивает детей в лес и уносит их на спине в корзине.
Андре. (поднося маску к лицу, зловеще). И пьет их кровь! (Подступая к Бертильону, так что тот вынужден пятиться.) Она пьет алчно, без остановки, лишь распаляя свою вампирическую жажду!
Бертильон. (почти испуганно). Нет!
Андре опускает маску, смотрит испытывающе.
Нет. Ей не удается полакомиться младенцами. Люди заманивают ее в ловушку, сжигают. Пепел превращается в москитов.
Андре. (задумчиво кивая и стуча маске по темени). Лысины у вас похожи, папаша… И давно с вами эта дама?
Бертильон. С рождения. Как и все остальные. (Вспыхивая.) Да повесьте же вы ее на место наконец! Дайте, я сам повешу. (Водворяет маску на стену, отходит на пару шагов, любуется.) Они все, мсье, достались мне в наследство. Вместе с библиотекой, лабораторией… Если бы вы знали как они мне дороги! В них века, в них континенты. Я могу до них дотронуться, поосязать. Может быть, это единственное доступное
