В соответствии с обычными правилами соблюдения осторожности для космонавтов, нам не следовало разделяться, но простой здравый смысл говорил мне, что этих существ гораздо больше интересует футбол, чем засады на пришельцев. Кроме того, я тоже сгорал от любопытства, поэтому решил не распространять это правило на Реда. Я уже задал нужный тон, наш павильон был популярен так же, как разрешенные лакомства в Мекке[37] и я согласился:
— Ладно, иди, — разрешил я.
Ред сбросил башмаки и встал, чтобы освободиться от брюк. Рубашка у него была длиннее, чем туники инопланетян, но зеленые в горошек трусы все же выглядывали из-под нее.
— Ты не в форме, — заметил я.
— Мои серебряные побрякушки могут распугать ребятишек. Взглянув на его узловатые ноги, покрытые розово-рыжей вязью волос, я позволил чувству истины взять верх над официальной манерой поведения:
— Я все-таки попытал бы счастья в брюках, — сказал я. — Если брюки напугают ребятишек, то от вида твоих ног их по ночам будут мучить кошмары.
Но Ред уже ушел, направившись к краю леса, откуда выходили существа. Прежде, чем он исчез из вида, я выключил «Мрачных Идолов».
Приятно было сидеть на солнышке и наблюдать за движением процессии. Хотя обитатели были безразличны к нам, планета казалась благоприятной. С холма стекал ароматный воздух, насыщенный запахами растительности. К амфитеатру по склону холма за долиной двигался равномерный, но редкий поток существ, усаживавшихся рядами на склонах, окружающих поле. Если не считать отсутствия парусников в отдаленном заливе, я мог бы вполне посчитать, что нахожусь в Орегоне.[38]
Началась игра, процессия из рощи поредела еще больше и существа стали двигаться быстрее. Наблюдая в бинокль, стало трудно следить за соревнованием. Игрок несся к воротам и, если его удар был блокирован, ему надлежало развернуться и блокировать удары других игроков в те же ворота. Не было никаких силовых приемов, а благодаря ловкости и быстроте игроков, столкновений было меньше, чем при игре в баскетбол на Земле. Табло для счета очков не было, также как и судьи.
По мере того, как я наблюдал за игрой, во мне зарождалось смутное беспокойство. Эти существа были, безусловно, гуманоидами с незначительной степенью отклонения в ту или иную сторону. При такой свободе движений пальцев рук и ног, их можно обучить работе на производственных конвейерах с удвоенной скоростью, а способности, с какими они владели телами, там, на поле, не предвещали никаких осложнений с техникой безопасности. На основании того, что я уже мог доложить, Земле следовало бы организовать на этой планете колонию класса А. Среди этих рощ возникнут радио- и транзисторные заводы. Наше Бюро Бытовых Приборов приспособит этих существ к производству дешевых кухонных плит, а футбольные игры будут оплачиваться компаниями-спонсорами. Но сейчас на планете, полной подлежащего страхованию риска, моей первейшей будничной работой станет нарушение статьи Кодекса по чужим планетам, касающейся отношений Государства с церковью.
И для этого мне нужно было согласие О'Хары.
Мое внимание было отвлечено появлением из рощи особи женского пола. До этого они выходили группами, а эта шла одна и двигалась так степенно по сравнению с животноподобной ритмичной ходьбой других, что напомнила мне балерину, исполняющую роль королевы. Я навел на нее бинокль — это была красивая особь с волосами, настолько черными, что они отливали синевой. Чуть опустив бинокль, я увидел, что шаги ее необычно коротки, потому что ее бедра стеснены.
Похотливый и развратный козел!
Отчетливо различимые под короткой туникой, на ней были тесно облегающие бедра зеленые в горошек трусики Реда О'Хары.
Глава четвертая
Как только миновал шок от вида стираных трусов Реда, сердце мое возликовало. Вот благоприятная возможность добиться его согласия! Не прошло и двух часов на этой планете, а он уже лишился трусов. Он был женат, а прелюбодеяние — грех. Он был разведчиком космоса и связь с неклассифицированной инопланетной особью женского пола являлась скотоложеством — судебно наказуемым нарушением Устава Флота. Буквально и фигурально, сам господь бог велел мне придраться к Реду за снятые им брюки. Я обменяюсь с ним: проступок за проступок, молчание за молчание. По кодексу разведчиков, мы не имели права лгать, но могли и не говорить всей правды.
Когда спустя двадцать минут Ред галопом вынесся из рощи с развевающимся на ветру подолом рубахи, я напустил на себя официальный вид. О'Хара игнорировал это — если вообще заметил — так как заговорил раньше, чем успел остановиться.
— Джек, можешь считать, что я рехнулся, но, знаешь, что это за шпили?
— Фаллические символы, — огрызнулся я.
Я заметил на нем крошечный пластмассовый кленовый листочек, приколотый к рубашке.
— Черта лысого! Это — признак станции подземной дороги, расположенной на глубине четырнадцати метров под поверхностью. Там ходят поезда. Составы движутся со скоростью девяносто миль в час.
Его слова чуть не лишили меня хладнокровия, но я преследовал далекоидущие цели и потому сохранил официальный вид.
— Что случилось с твоими трусами?
— Я встретил в роще особу женского пола — сказочное дитя, — ухмыльнулся он. — Ей понравились мои трусики, и я обменял их на этот кленовый листочек.
— Сними его, Ред. Тебе не следовало торговать своим везением, тем более, за пластмассовую брошь.
— Почему же? — Ред заметил мою холодность и начал настораживаться. — У меня шестьдесят пар… нет, сейчас уже пятьдесят девять…
— Ред, ты неисправим, а ведь у тебя на Земле молодая жена.
— Джек, мой ангелочек по земному времени еще не родился.
— Не смешивай теорию с практикой, — сказал я. — Когда мы снова переменим систему отсчета и вернемся, Сельма будет самой разгневанной женщиной в христианском мире.
— Необязательно, — ответил Ред, махнув рукой на корабль. — Этой штукой я могу протаранить барьер Минковского достаточно быстро, чтобы вернуться на Землю до свадьбы и, таким образом, все переиначить, конечно, если твои кишки смогут перенести высокие ускорения.
Ред старался отвлечь меня и это ему удалось.
— Это только теоретическая возможность, — возразил я. — И если это возможно, то почему же это еще не произошло?
— Не смешивай практику с теорией, — передразнил меня Ред. — Не произошло потому, что это запрещается Уставом Флота. Иначе как можно было бы судить разведчика за нарушение правил в экспедиции, которой он еще не совершил?
Ред начинал уводить меня от цели — вот вам второй пример его искусства обманывать.
— Кстати, о судебной процедуре, — начал я, вынимая из кармана рекодер[39] и ногтем имитируя щелчок выключателя, — младший лейтенант О'Хара, я обвиняю вас в соитии с неклассифицированной инопланетной особью женского пола. Что вы ответите на это обвинение, младший лейтенант О'Хара?
Я резко протянул рекодер вперед, чуть не заехав ему в зубы. Его лицо под веснушками стало мертвенно-бледным, он отшатнулся на шаг и встал по стойке «смирно», однако вместо щелканья каблуков прозвучало лишь шуршанье босых пяток.
— Командир зонда Адамс, младший лейтенант О'Хара отвечает на обвинение на своем родном языке, — с этого места Ред разразился по-гэльски потоком слов, непонятных мне, но судя по интонации, в основном составленным из ирландских ругательств.
