Будучи курсантами, мы изучали Устав Флота, но насыщенность программ исключала глубокий анализ, и курсанты по обыкновению пропускали подстрочные примечания. В разделе о правительствах чужих рас было примечание, которое заинтересовало меня. Вот оно: «Дополнение. Смотри Общественный закон 36824-МУК» (т. е. Межпланетное Управление Колониями).
Взяв в фонотеке микрофильмы о земных законах и законоответственных системах управления, мы спустились вниз и заложили 03-36824-МУК в видеофон.
Когда я щелкнул выключателем, Ред заметил:
— Позиция Земной Империи ясна — если планета не может защищаться, то она будет оккупирована. Джек, эти законы не предназначены для приема планет в Братство. Они предназначены для лишения планет этого права.
Мне не понравился крамольный характер замечания Реда.
— Политика правительства — не наше дело, — сказал я. — Нам полагается не критиковать законы, а подчиняться им.
— Ты абсолютно прав, Джек, — сказал Ред, — если исходить из соображений собственного здравомыслия. Если же ты собираешься беспокоиться по поводу грехов плоти, как инструмента такой политики, то ты такой же сумасшедший, как человек, решивший почистить автомобильную пепельницу, проезжая по переполненному школьному двору.
— Кесарю — кесарево, — парировал я, но по правде говоря, не имел права особо осуждать его. Я и сам уже запланировал кое в чем нахалтурить кесарю.
При всем беспорядке, возникшем в моих мыслях в течение разрыва времени, техника Земли продолжала функционировать безупречно. Реактивное действие основных двигателей постепенно прекратилось. Наступила невесомость. И вот немного времени спустя О'Хара и я свободно плавали в воздухе, играя в баскетбол в корабельном гимнастическом зале, используя друг друга вместо мяча. Затем произошло переключение и синхронизация двигателей в режиме реверса и, когда ускорение сменилось замедлением, мы вернулись к пультам управления. В конце концов, мы снова вышли к свету и нормальному течению времени, но расположение звезд было уже незнакомым. Новая галактика окружала нас, а Млечный путь стал всего лишь точкой света за кормой.
Пресловутое влияние зеленых в горошек трусов на везение ирландца — не химера. Когда мы осматривали галактику на экране, Ред взглянул на звездный рой глазом домохозяйки, выбирающей на рынке клубнику, и сказал:
— Ну вот, эта звезда, пожалуй, подойдет.
Я переместил изображение звезды в центр экрана и увеличил, проверяя наличие планетной системы. По размеру она оказалась вдвое больше солнечной системы, так что в вилку обзора попала зона протяженностью примерно в одну треть расстояния от земной орбиты до орбиты Юпитера, и, о чудо! По краю экрана проплывала планета. Маневрируя, мы сориентировали корабль так, чтобы планета и звезда находились на противоположных краях экрана и включили компьютер. Через час он выдал следующие данные: у планеты тринадцатимесячный год (в земных единицах измерения), двадцативосьмичасовые сутки и водяные пары в атмосфере. Наклон оси оказался всего на десять градусов больше, чем у Земли, а на полюсах существовали ледовые шапки.
— Ред, ты гений!
— Доверяй зеленым в горошек трусикам, — самодовольно ответил он и принял управление.
В тысяче миль от планеты можно было видеть, что она покрыта растительностью, голубыми морями и облаками. Когда Ред вывел корабль на первый виток, датчики засекли нагретые линии, как жилки, покрывающие все три континента, и почти достигавшие полюсов. Мы приблизились к планете, спускаясь к весеннему, или иначе северному полушарию и все признаки были многообещающими. Эта сеть определенно была создана искусственно существами с высокой степенью организации и развитой технологией.
Я перешел к видеоприемнику на корме и включил визор, оставив управление Реду. Внизу проплывали горы, реки и покрытые травой равнины, а над океаном я засек центр зарождения ураганов, закрывший все поле зрения визора. Но мы не обнаружили никаких примет городов, железных и автомобильных дорог и никаких указаний на то, зачем нужна эта тепловая сеть, раскинутая по континентам. На пятом витке, когда, опустившись еще ниже, мы проходили терминатор, глаза уловили отблеск от какого-то объекта на западном берегу самого большого континента. Я немедленно остановил кадр и увеличил изображение. Внизу, в раннем солнечном свете я увидел искусственное сооружение.
Когда запись изображения закончилась, я нажал кнопку фиксации координат и прокричал в интерком:
— Ред, я видел не иначе как обсерваторию… астрономическую обсерваторию.
— Зафиксируй ее, Джек. Будем спускаться.
Ред проделал еще четыре пятых витка и, входя в атмосферу, притормозил так незаметно, словно мы падали на перину.
Он переключил двигатели на атмосферный режим, те кашлянули и тяжело задышали, набирая мощность. Сейчас они сжигали кислород.
— Erin go bragh!
Как прекрасны воздушные вихри! Как мелодичны звуки за стенкой корпуса корабля! Снова «верх» был верхом, а «низ» — низом, безотносительно к кораблю, а влияние настоящей силы тяжести для космонавта столь же желательно, как руки любимой. Вдобавок, когда мы спланировали ниже, в плотные слои атмосферы, я увидел стада газелеподобных животных, пасущихся на равнинах, и один раз — вереницу медных игл, утыкавших прерию, возможно, какие-то коммуникационные релейные мачты. Во внезапном порыве я упал на колени перед пультом навигационной рубки и вознес благодарение Господу за зеленые в горошек трусики Реда О'Хары.
— Джек, — прервал мою молитву голос О'Хары, — горные вершины не превышают двух тысяч метров, так что я буду снижаться под углом восемь градусов. Мы в двадцати минутах от зафиксированной тобой точки координат и нас сносит попутный ветер.
— Добро.
В иллюминатор я мог уже разглядеть местность под нами. Судя по всему, она была похожа на Грейт Смокиз[33] и вся изрезана извивающимися речками. Я уже мог различать темный цвет вечнозеленой растительности на северных склонах и более светлую, только появившуюся зелень лиственных деревьев на южных склонах. Горы были старше земных, но флора казалась очень похожей. Не хватало только признаков обитания.
— Вижу твою обсерваторию, Джек. К югу от нее есть свободное пространство… Захожу на посадочный круг.
Ред накренил корабль в вираже и я мельком увидел среди деревьев обсерваторию. Ее купол со всех сторон был окружен балконом. Вблизи здания я узнал еще ряд медных игл, торчащих над верхушками деревьев. Затем мы оказались над горами и пошли на снижение, скользя и поворачиваясь в вираже. Я почувствовал как задирается вверх нос корабля; завыли перегруженные двигатели и Ред поставил корабль на корму.
— Гироскопы!
Я включил стабилизаторы вертикали и отозвался: — Гироскопы включены!
Корабль задрожал от напряжения. Кресло повернулось на карданных подвесах, и я оказался перед пультом управления посадкой.
— Компрессоры!
— Компрессоры включены.
Тормозные двигатели работали на полную мощность и корабль снижался плавно, словно перышко.
