обрушивался в безжизненную долину, зажатую меж двух массивных черных скал.
Ивар съежился, прячась за камнями. Все здесь было чуждо и незнакомо. Он слышал, как далеко на западе рокочет прилив — там заходило солнце, и туман угрюмо вздымался от моря. Ивар не заметил ни единого признака жилья — ни пасущихся овец, ни дымка из трубы одинокой хижины.
— Бирна! — слабым голосом позвал он. Ветер подхватил его голос и швырнул угасающий звук в бездну каменного хаоса.
Глава 3
Нe сразу Ивар опомнился от изумления и выбрался из нагромождения камней. Он обошел вершину холма, озирая окрестности и гадая, куда же хотела отправить его Бирна. Сами стоячие камни ничем не могли помочь ему — три из них кренились в разные стороны, а еще шесть валялись на земле, обрастая шубами из влажного мха. Ивар провел рукой по шершавому боку самого большого камня, и вдруг пальцы его наткнулись на ложбинку — след резьбы. На камне был начертан странный угловатый знак — в доме Бирны юноша на такие знаки нагляделся досыта. Это была руна, знак магического письма. Вглядевшись пристальнее в свете угасающего дня, Ивар признал руну Тора, бога-молотоносца, которому поклонялись многочисленные черные гномы. Предки Ивара тоже когда-то чтили Тора, и юноша ощутил себя странно ободренным этой руной, значение которой разделяли с ним неведомые черные гномы. Он взглянул туда, куда указывал знак. Там, на востоке, зеленела равнина, усеянная округлыми холмиками, похожими на могильные курганы. Ивар намертво затянул шнуровку на башмаках, надеясь, что ему повезет достичь могильников до темноты. Даже могильный курган — укрытие, хоть и не из приятных.
Исполненный решимости, он зашагал к востоку, карабкаясь по черным ноздреватым валунам застывшей лавы и огибая неизбежно попадавшиеся на пути расселины и провалы, в которых стоячая вода поджидала неосторожного путника. Очень скоро у него мурашки побежали по спине — это значило, что за ним следят. При первой же возможности он присел в укромном месте, откуда хорошо просматривались окрестности. Долгое время Ивар ничего не замечал, затем невесть откуда вынырнула ласка и замерла, нагло уставясь на него, а потом осмелилась даже приблизиться на несколько шагов, и лишь тогда исчезла, растаяла, словно дым. Это дух, мрачно подумал Ивар, дух-хранитель. Кто-то приставил шустрых мелких тварей следить за тем, что творится в этом краю. Бирна рассказывала, что духи-хранители часто бывают злы и враждебны, когда хозяин земли не желает, чтобы его беспокоили чужаки.
Когда Ивар добрался до могильников, уже темнело. Он с беспокойством оглядывался в поисках подходящего убежища на ночь и с содроганием решил, что могильники все же не самое лучшее место для ночлега. Юноша заглянул было в разрытую могилу, прикидывая, нельзя ли спрятаться там, но какой-то предостерегающий шепот удержал его. На открытом месте хотя бы успеешь удрать от опасности, решил Ивар и в конце концов свернулся клубком у подножия груды острых камней, надеясь переждать там до утра. О сне не могло быть и речи: кинжал Бирны — не слишком надежная защита. Ивар скорчился на земле, думая о Бирне: он понимал, что она послала его сюда с какой-то особой целью и — ценой собственной жизни. Облик человека в черном плаще и с воздетыми к небу кулаками врезался в его память, точно след молнии, до черноты опалившей старый дуб.
Ему и так было не по себе, а вдобавок ночь полнилась тревожными и вкрадчивыми звуками. В бормотании ветра чудились неведомые голоса, и они как будто все приближались. Быть может, это упыри восстают из могил… Ивар изо всей силы стиснул рукоять кинжала и плотнее закутался в плащ, надеясь, что в темноте его можно будет спутать с камнем. Во всяком случае, его неподвижность обманула маленькую белую сову, которая бесшумно слетела на обломок скалы неподалеку, испуская резкое уханье. Только этого тоскливого соседства Ивару и не хватало. Он бросил в сову камешек, но птица лишь злобно глянула на него и щелкнула кривым острым клювом.
И тогда в пустынной тьме долины Ивар услыхал отчетливый шум. Миг спустя он понял, что это конь осторожно бредет по ноздреватой застывшей лаве, то и дело оскальзываясь подкованным копытом или сбивая камень. Животное мерно фыркало, выказывая недовольство трудной дорогой.
На счастье Ивара, черный плащ надежно скрывал его, почтя сливаясь с темнотой; юноша оставил только щелку, чтоб поглядывать по сторонам. Кто бы ни был этот всадник, Ивара он обнаружит, лишь наткнувшись на него. В памяти всплыли древние предания о призрачном Ночном Всаднике, что рыщет меж безлюдных холмов и утаскивает свои жертвы в ледяное царство мертвых. Как ни бодрился Ивар, а горло стиснул тот же страх, который он ощутил при виде Лоримерова призрака.
Сова вдруг вспорхнула и метнулась прямо в морду коня, шумно хлопая крыльями и целя острыми когтями в глаза. Конь шарахнулся, испуганно и тонко заржав, а всадник мгновенно выхватил короткий меч — но птица уже исчезла. Конь упрямо пятился, не желая приближаться к месту, где его так напугали. Всадник выпрямился в седле, поводя вокруг бешеным взглядом, — черная рослая тень в слабом свете луны и звезд. Ивар заметил, что конь застриг острыми ушами, ловя звук чужого дыхания, — и страх с еще большей силой обуял Ивара.
— Гизур! — взревел вдруг всадник, да так громко и неожиданно, что и конь, и Ивар подпрыгнули. В хриплом голосе бесновался гнев. — Знаю, выскочка, ты затаился здесь! Я, Лоример, величайший чародей всех времен, велю тебе — покажись!
Взрыв насмешливого уханья был ему ответом. Лоример шпорами послал коня на звук, с такой силой вращая меч, что тот превратился в голубую мерцающую дугу.
— Эй, Гизур, я узнал твою фюльгью! Выходи, стань лицом к лицу, поговорим как маг с магом! — Лоример умолк и вслушался в насмешливое уханье совы, затем снова направил коня на звук. — Ты меня не обманешь, Гизур! Знаю, ты привел с той стороны скиплинга, надеясь, что он поможет этим ничтожным альвам! Ничего у тебя не выйдет! Слышишь, Гизур? Эй! Слышишь меня?
Сова дважды ухнула. Лоример так взмахнул мечом, что сталь загудела.
— Чего ты хочешь? Единоборства Силы? Так покажись! Выходи, я даже дам тебе право первого удара! — С этими словами он вложил меч в ножны и выжидательно смолк. Уханье совы удалялось. — Да что же это он о себе воображает? Наглый выскочка! Его даже нет в списках Гильдии.
Грус сдавленно захихикал:
— По-моему, эта совушка ищет мышку на ужин, а не собеседника.
— Заткнись! Это он, я знаю, что это он. Гизур! Если таков твой ответ — мне придется побеседовать с твоим скиплингом. Где-то здесь он прячется, точно кролик в кустах. И ты так легко с ним расстанешься, Гизур?
Сова не отвечала. Ивар сжался, готовый отпрыгнуть. Вдруг Лоример выбросил вперед посох с ярко светящимся наконечником, едва не ткнув им в глаз Ивару. Смертный холод плеснул в лицо, и юноша отпрянул, точно ослепленный.
— А вот и скиплинг, Грус. Ну что ты об этом думаешь? Должен ли я опасаться этакого ничтожества?
— Мне он не нравится, — заявил Грус, удобно устроившийся на ладони Лоримера. На его сморщенной кошачьей физиономии злобной зеленью горели глаза.
Лоример безрадостно хмыкнул, не спуская глаз с Ивара. На его лице, похожем на ссохшуюся кожаную маску, застыла глумливая усмешка, и в мертвенно-ярком свечении посоха оно казалось еще страшнее.
— Ничего дурного с тобой не случится, скиплинг, если будешь мне подчиняться. Выходи, мы хотим рассмотреть тебя поближе. Не каждый день в нашем мире встретишь этакую диковинку. Кто провел тебя сюда? Что ты собираешься делать?
— Не уверен, что мне хочется отвечать на твои вопросы, — пробормотал Ивар, ощупывая лезвие кинжала Бирны, увы! чересчур короткое и тупое.
Грус мерзко захихикал, и Лоример рявкнул:
— Заткнись, тролль, не то успокоишься в трясине! Подойди сюда, скиплинг. Ты, кажется, довольно молод? Так это тебя обучала Бирна? И ты, кажется, даже безоружен?
— Я вам ничего не скажу, — пятясь, объявил Ивар.
Грус скорчил жуткую гримасу.
— Ничего! Ты расскажешь нам все, что скрыла бы Бирна, будь она в живых, дурачок ты, простофиля! Тебе не суждено дожить до рассвета, так что прежде мы вытянем из тебя все что нужно.
Ивар замер, прервав свое осторожное отступление:
— Откуда вам известно, что Бирна мертва?
