Джек снова пристально посмотрел на брата.
— Неужели так трудно выйти из пустой комнаты?
Паркертон, вскинув бровь, взглянул на него.
Паркертон обычно уходил первым, за исключением тех случаев, когда присутствовали принц-регент или герцоги королевской крови.
Его бедный братец остался один в странном доме, без всякого почитания, без заискивающей хозяйки или дворецкого, которые сопроводили бы его к двери.
Боже правый, это, должно быть, случилось с ним впервые в жизни. Многое произошло впервые в этот день для герцога Паркертона, подумал Джек, глядя на лиловый синяк под глазом брата.
— Итак, ты пошел к выходу, — напомнил Джек.
Паркертон кивнул:
— Тут все и случилось. — Джек ждал, и его брат, наконец, продолжил: — Вошла она! Повеял ветер, и ее волосы распустились, — Глаза Паркертона затуманились. — Такие красивые волосы, Джек. А на щеках — румянец.
— Светлые волосы?
— Что?
— У леди были светлые волосы?
— Да, разумеется.
Элинор. Вторая леди Стэндон, сообразил Джек.
— А потом началась суматоха со щенками.
Тут Джек и запутался, когда брат рассказывал историю в первый раз. Какая-то чепуха о борзой.
— Ее собака щенилась, и она попросила меня помочь. — Паркертон поднял глаза на Джека, — Меня! Она попросила меня помочь.
Теперь понятно, почему Паркертон говорит так недоверчиво. Бедная леди Стэндон, вероятно, не сообразила, что просит герцога Паркертона стать повитухой для ее драгоценной собаки.
— Это ты виноват! — погрозил Джеку пальцем Паркертон.
Наконец-то что-то знакомое. Большую часть взрослой жизни Паркертон грозил ему пальцем и винил во всех бедах и неудачах.
— Не надень я твой сюртук для разговора с Люси, ничего бы не случилось.
— Извини, — произнес Джек.
— Нет-нет, на самом деле это просто очаровательно.
Глаза герцога светились мальчишеским задором, которого Джек никогда не видел. Вот почему он готов держать пари, что его старший братец спятил.
— Ты действительно помогал принимать щенков?
— Да. Собственными руками.
Джек снова посмотрел на брата.
— Ты?
Герцог кивнул:
— Да будет тебе известно, что я делал это не впервые.
Теперь пришла очередь Джека посмотреть на Паркертона вопросительно. Паркертон хочет, чтобы он поверил, будто тот бывал в конюшне и принимал щенков, как обычный конюх?
Нелепость.
— Делал, — сердито заявил герцог.
Теперь оба подошли к сути дела.
— И я не столько помогал, сколько наблюдал, — признался он. — Хотя все вернулось, когда я встал на колени в чулане.
Тут у Джека в висках застучало. Паркертон опустился на колени в чулане, чтобы помочь собаке ощениться!
Если его братец не пьян, то Джек намерен найти ближайшую бутылку и осушить.
Или две.
— Щенки как раз появлялись на свет, — с некоторым удивлением произнес герцог.
— Они умеют это делать, — заметил Джек. — А после того как щенки нашли дорогу в этот мир, что произошло дальше?
— Она повернулась ко мне…
— Леди Стэндон?
— Конечно, леди Стэндон! — возмутился Паркертон. — Ну не собака же?..
Джек надеялся, что нет. Хотя то, что его брат разговаривал с борзой, успокоило бы больше, чем то, что произошло дальше.
— Да, я это понял, — кивнул Джек, чтобы брат продолжил.
— Затем леди Стэндон спросила, часто ли я занимаюсь делами Холлиндрейка.
Герцога Холлиндрейка? А он какое имеет ко всему этому отношение?
Джек передернул плечами. Он никогда в этом не разберется, чтобы пересказать жене. А Миранда, благослови ее Господь, обожает подробности.
— Значит, она подумала, что ты поверенный Холлиндрейка? — спросил Джек.
— Хуже, она приняла меня за простолюдина, — заявил Паркертон. — Джек, неужели тебе так трудно найти приличного портного? Твой сюртук неприлично выглядит.
Джек настоял, чтобы Паркертон отправился с визитом к Люси, одетый менее роскошно, чем обычно, только для того, чтобы она выслушала его. Третья леди Стэндон славилась своим пренебрежением к помпезности и светским условностям.
— Не думаю, что сейчас стоит обсуждать моего портного, — возразил Джек.
— Да. Так вот леди Стэндон решила, что я деловой человек или поверенный, которого прислал Холлиндрейк, чтобы разобраться с запутанными делами Люси. — Упомянув ее, Паркертон снова вздрогнул. — Клифтон действительно уверен, что любит эту…
— Паркертон, ближе к сути, — напомнил Джек.
— Суть в том, что во всем виновата эта Люси Стерлинг. Если бы мне не пришлось прибегнуть к маскараду, чтобы уважить ее демократизм и плебейскую чувствительность…
— Паркертон, ты отправился туда в чужом костюме, чтобы не впутаться в дальнейший скандал. Чтобы все лондонские матроны и мамаши с дочками на выданье не подумали, что ты, герцог Паркертон, отправился к вдовушкам Стэндон с намерением жениться на одной из них.
С тех пор как Холлиндрейк посулил щедрое приданое, чтобы сбыть с рук находившихся на его попечении вдов, дом на Брук-стрит словно магнит притягивал всех лондонских охотников за состоянием и любопытных холостяков.
— Да, несколько часов назад я считал это хорошей идеей. Но это было до того, как она вошла в дом, приняла меня за простолюдина и наняла.
Джеку показалось, что у него мраморный пол закачался под ногами.
— Наняла?
Тут история брата становилась совершенно невероятной.
— Да. — Герцог потер висок, у него разболелась голова. — Я тебе уже об этом говорил.
— Расскажи еще раз, повесели меня.
— Леди Стэндон попросила меня найти ей мужа.
— Найти ей мужа?
Паркертон кивнул.
Что ж, учитывая, что Джек самый бесшабашный из Тремонтов (в свете его все еще считали Безумным Джеком), ему можно простить его реакцию.
Он захохотал.
Поскольку перед ним сидел герцог Паркертон, новейшая сваха лондонского света.
Джеймс Ламберт Сент-Мор Терстан Тремонт, девятый герцог Паркертон, не находил в своей ситуации ничего смешного.
Видит Бог, он даже не мог понять, как угодил в нее.
