нужна ваша помощь.
«Да, леди Стэндон, мне тоже приятно вас видеть», — едва не сказал он. Но ее последние слова пронзили его сознание… «Мне нужна ваша помощь».
Это могло означать только одно. Элинор!
— Где она? Что-нибудь случилось?
— Конечно, случилось! — воскликнула леди Стэндон. — Это я и пытаюсь вам втолковать. Она уехала к Лонгфорду.
— Лонгфорд? — Едва Джеймс произнес это имя, как его эхом повторили Джек и Миранда. Услышав какофонию звонков, они спустились посмотреть, из-за чего вся эта суета.
Джеймс яростно покачал головой:
— Нет, мадам, вы, должно быть, ошиблись. Она не пойдет к нему. Утром я написал ей и решительно запретил делать нечто подобное.
— Она слушалась твоих приказов раньше? — фыркнул с лестницы Джек.
К своему ужасу, Джеймс не получил поддержки от своей невестки и от леди Стэндон. Обе женщины стояли плечом к плечу, скрестив на груди руки, и смотрели на него.
— Какое письмо, ваша светлость? — сердито тряхнула головой леди Стэндон. — Не было никакого письма.
— Конечно, было. Я самолично его написал и отдал секретарю, велев немедленно его доставить.
Сказав это, Джеймс увидел в дверях холла Кантли и Фоули. Мало того что они не спешили выполнять свои обязанности, они пятились назад, словно… словно…
И весь день вдруг предстал в новом свете. Задержки. Проблемы. Исчезнувшие слуги.
— Возможно, вы написали письмо, — сказала леди Стэндон, — но его не доставили, ваша светлость.
Так он и думал. Письмо не доставили, как и остальные его записки Элинор. И если ужас налицо Кантли и Фоули был уликой, то он знал, кого винить.
— Фоули! — позвал герцог тихим грозным голосом.
Лакей покачнулся и на подгибающихся ногах двинулся вперед. Он посмотрел на суровое выражение лица Кантли, потом перевел взгляд на хозяина.
Яростного выражения лица Джеймса хватило, чтобы слова посыпались как из рога изобилия.
— Я хотел это сделать, ваша светлость… но я… то есть… мы все… мы думали, что вы…
Вперед выступил Кантли.
— Ваша светлость, мы действовали из лучших побуждений и исключительно в ваших интересах. Мы заботились о вашем благополучии. Вы в последнее время сам не свой, мы боялись, что вы… вы…
Миранда разинула рот.
— Вы думали, что он сошел с ума! О Господи! Это катастрофа!
Леди Стэндон еще не закончила, бунт персонала играл незначительную роль в ее насущных заботах.
— Элинор уверена, что вы обманывали ее.
— Обманывал? — возмутился Джеймс. — Это все равно, что обвинить меня в жульничестве!
Потом он почувствовал укол стыда. Он ведь прикидывался Сент-Мором.
— С чего она это взяла? — заносчиво поинтересовался он, вместо того чтобы признать свою роль в этой неразберихе.
— Из-за того, что рассказал ей лорд Льюис, сказала Минерва.
— Льюис?! Что он мог рассказать ей обо мне?
Джек кашлянул.
— Да много чего! Как ты, вернее, не ты, а Сент-Мор обчистил его и забрал опекунство над Тией, что ты опытный мошенник и все время охотился за деньгами Элинор и опекунством над ее сестрой, что ты прекрасно ориентировался в игорном зале и всю ночь играл в мушку.
Джеймс отмахнулся от этих домыслов:
— Элинор знает, что все это чепуха.
— Откуда? — вступила в разговор Миранда. — Игорный зал? — Она оглянулась на мужа: — Ты сказал, что вы оба были в «Уайтсе».
Джек застонал:
— Я не хотел тебя тревожить.
Миранда неодобрительно подняла брови:
— Лорд Джон Тремонт, только не говорите, что вы спустили наши с таким трудом заработанные деньги в этом ужасном месте.
— Ни в коем случае, — заверил их Джек. — Я проиграл деньги Паркертона.
— Не все ли равно, чьи деньги проиграны, — вмешалась леди Стэндон. Суть в том, что лорд Льюис испортил мнение Элинор о вас. Теперь она считает вас мошенником, а не рыцарем, в которого влюбилась.
При всех обвинениях и ужасе ситуации у Джеймса был всего один вопрос.
— Она меня любит?
Леди Стэндон лишь руками всплеснула.
— Любила полчаса назад, а теперь бросилась к Лонгфорду искать его расположения.
— Она правда его любит? — Арабелла тоже услышала шум и спустилась посмотреть, что происходит в их обычно упорядоченном доме. В ее глазах был нежный свет, которого прежде не видели.
— Всем сердцем, — ответила ей леди Стэндон.
— Папа, ты должен спасти ее.
Арабелла взглянула туда, где стоял ее отец, но теперь он исчез. Снаружи донесся стук копыт и скрип кареты.
— О Господи! Он украл нашу карету! — воскликнула леди Стэндон.
— Только не это! — застонал Джек.
Безумный герцог Паркертон умчался спасать женщину, которую любил всем сердцем.
Когда Элинор подъехала к дому, где герцог Лонгфорд устраивал вечеринку, ей следовало бы понять, что она приняла плохое решение. Литтл-Куин-стрит находилась в той части города, где, по слухам, мужчины селили своих любовниц.
Дом был громадный и скорее подходил для развлечений, чем для обители возлюбленной; но адреса было достаточно, чтобы Элинор охватило беспокойство.
Привратник и бровью не повел, увидев, что она прибыла без плаща или накидки. Вместо этого он вручил ей маску и указал на лестницу. Сверху доносился шум голосов и звуки музыки. Никто не встречает гостей. Нет горничных, которые забрали бы верхнюю одежду.
Только палец привратника, указавший на лестницу, и пустой взгляд, свидетельствовавший, что ее появление не стоит особого внимания.
Поднявшись по лестнице, Элинор вошла в бальный зал, ожидая увидеть его ярко освещенным, но он был погружен в тень. Когда она прошла дальше, зал показался ей подобием восточного сераля — кругом кричащая роскошь, пурпур и позолота, широкие диваны, заваленные подушками. А публика!
Элинор осторожно пробиралась сквозь толпу.
Побывав на множестве светских мероприятий, она была не готова к такому смешению гостей. Она считала, что ее платье покажется здесь дерзким, но оно ни в какое сравнение не шло с нарядами других женщин. Дамы были разодеты в шелк и парчу, а декольте такой глубины, что многим грозила опасность вывалиться из платья.
Но казалось, они об этом совершенно не тревожились. Дамы кружили по залу, громко смеясь и цепляясь то к одному мужчине, то к другому.
А мужчины?
Одеты так же смело, как и дамы. На многих такие тугие бриджи, что не скрывают того, что под ними. А у некоторых в определенном месте специальная подкладка, чтобы казаться внушительнее.
Вздрогнув, Элинор оглянулась в поисках двери, но была уже в глубине зала и не могла
