объяснений, — с угрозой в голосе проговорил Чамбли.
— Сейчас не время и не место, — ответил Роберт, шагнув к двери.
— Поторопись, Брэдстоун! — крикнул лорд Чамбли ему вдогонку.
Подойдя вплотную к Акилесу, майор спросил:
— Ты почему не наверху?
Акилес молча потупился. Майор внимательно посмотрел на него и сказал:
— Приятель, что случилось?
— Она… исчезла, — пробормотал слуга.
— Что значит «исчезла»?
— Сбежала, — ответил Акилес. Немного подумав, добавил: — Наверное, ее унесли ангелы. Только так я могу это объяснить.
Однако Роберт сильно сомневался в том, что ангелы станут связываться с такой мегерой, как мисс Саттон. К тому же он прекрасно знал: ангелы имели обыкновение являться его слуге главным образом после того, как тот поглощал слишком много мадеры.
Но Акилес, похоже, прочитал мысли хозяина.
— Я не выпил ни капельки, если хотите знать, — пробормотал он. — Открываю дверь, чтобы проверить, как там наша бедняжка — она как-то подозрительно притихла, — а ее уже и след простыл. Можете сами посмотреть.
Роберт так и поступил. Но оказалось, что Акилес сказал правду. Мисс Саттон исчезла.
— Черт бы ее побрал! — воскликнул майор.
В следующее мгновение из-за шерстяных плащей, висевших у стены, выглянула голова Бэббита. Камердинер в растерянности пробормотал:
— О… это вы, милорд?
Роберт сорвал с вешалки плащи и увидел дверь, ведущую в каморку Бэббита.
— Откуда взялась эта дверь?! — заорал майор.
— Думаю, она была здесь всегда, милорд, — ответил Бэббит. Затем в смущении добавил: — Наверное, из-за своей травмы вы забыли об этом.
— Да-да, наверное, — пробормотал Роберт, возвращаясь в спальню.
Майор прошелся по комнате и вдруг воскликнул:
— Проклятие! Ведь она была здесь совсем недавно! Тут перед Робертом вновь появился камердинер. С некоторым беспокойством в голосе он проговорил:
— Милорд, может, вы ищете рыжеволосую девушку? Роберт в изумлении уставился на Бэббита.
— Вы ее видели?!
— Да, — ответил камердинер. Немного помедлив, он заявил: — Довольно дерзкая девица. Наверное, ирландка. Притворилась, что заблудилась. Якобы искала комнату, где можно переодеться. Я подозреваю, что она высматривала, нельзя ли здесь прихватить что-нибудь в придачу к своему жалованью на вечер. Они всегда так делают, воруют то есть. Думаю, не найдется такой ирландки, которой можно было бы доверять.
Акилес издал глухой рык, и Бэббит, вздрогнув, спросил:
— Я сказал что-нибудь не так?
— Мой слуга наполовину ирландец, — пояснил майор.
— О, простите, мистер Акилес, — пропищал Бэббит. — Если бы я знал о вашем… несчастном происхождении, я бы выразился иначе.
Взглянув на своего слугу, Роберт с трудом удержался от смеха — лицо Акилеса покрылось красными пятнами.
Почувствовав, что его извинение произвело не совсем то впечатление, на которое он рассчитывал, Бэббит переменил тему разговора.
— Эта негодная девчонка что-нибудь украла, милорд? Она что-нибудь натворила? Это, конечно, моя вина. Мне следовало обыскать ее саквояж. Я должен был задержать ее и представить хозяевам. Я должен был…
— Ничего страшного, Бэббит, — перебил Роберт. — Не думаю, что она стала бы обделывать свои темные делишки у вас на глазах.
Камердинер просиял. Он, очевидно, принял слова хозяина за похвалу.
— О Боже! — неожиданно воскликнул Бэббит. — В комнате полнейший беспорядок! С вашего позволения, милорд…
Камердинер подошел к столу и поднял с пола скомканный листок бумаги, на котором Роберт начинал писать свое признание.
— Постойте, — сказал майор. — Дайте это сюда. Камердинер пожал плечами и протянул хозяину листок.
— Все, Бэббит, вы свободны, — сказал Роберт.
Когда дверь за камердинером закрылась, Роберт принялся разглаживать листок. Он вдруг вспомнил, что заметил на нем что-то необычное. Разгладив листок, он поднес его к свече и проговорил:
— Акилес, посмотри. Что ты об этом думаешь? Слуга пожал плечами.
— Водяной знак?
— Верно. Нечто вроде семейного герба. Возможно, теперь мы узнаем, где наше привидение все это время пряталось.
— Вернее, сидело на насесте, — пробормотал Акилес, разглядывая изображение. — Кажется, это птица. Вроде бы воробушек… — Это вьюрок, — сказал Роберт.
В конце концов Оливия взяла кеб и направилась к лондонскому дому Финчей. Все семейство находилось в это время в Финч-Мэноре, так что она вполне могла переночевать в городском доме. А для домоправительницы, миссис Дилэйни, можно было придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение — например, приехала в город по поручению ее светлости.
Однако дверь девушке открыла вовсе не домоправительница, а Аддисон, дворецкий из Финч-Мэнора.
— Аддисон, что вы здесь делаете? — удивилась Оливия.
— Ожидаю вас, миссис Ките.
Оливия стояла у порога, не решаясь войти. Ответ дворецкого ошеломил ее. Ведь Аддисон, этот верный слуга, всегда находился рядом с ее светлостью и никогда не отлучался из Финч- Мэнора — разве только в том случае, когда…
— Это она, Аддисон?! — раздался голос леди Финч. — Немедленно приведите ко мне эту несносную девчонку. Да смотрите, чтобы она не сбежала.
Оливия уже сделала шаг назад, но тут Аддисон, подчиняясь приказу своей госпожи, схватил девушку за руку и втащил в дом.
«Не слишком ли я поторопилась с побегом из дома Брэдстоунов?» — промелькнуло у Оливии.
— Вот ты где! — воскликнула ее светлость. — Знаешь, как ты меня напугала?
Леди Финч восседала в кресле с высокой спинкой, весьма похожем на то, которое было у нее в Финч-Мэноре. Рядом с матерью в таком же огромном кресле сидел необыкновенно бледный Джемми.
— Миледи, что вы здесь делаете? — Оливия все еше никак не могла поверить, что хозяйка приехала в свой лондонский дом, где уже давно не появлялась.
— Так-так… Беспокоишься, значит, обо мне? — сказала леди Финч. — Не поздновато ли теперь? После твоего исчезновения я от волнения чуть не сошла в могилу. Как ты могла так поступить?
Оливия, потупившись, пробормотала:
— Простите меня, миледи. Просто у меня совершенно неожиданно появилось… одно очень срочное дело. Мне не хотелось беспокоить вас из-за пустяков.
— Из-за пустяков? С каких это пор вражда с лордом Брэдстоуном стала пустяком?
Оливия в изумлении уставилась на пожилую даму. Но тут же, взяв себя в руки, проговорила:
— Не понимаю, о чем это вы… У меня есть кузина. Так вот, она оказалась в очень тяжелом положении. Видите ли, она вдова, как и я, и поэтому…
— Оливия Саттон! — выпалила леди Финч. — Ты всегда была неумелой лгуньей! С самого первого дня! Как только приехала с лордом Финчем! Ведь тогда весь город только и говорил, что об убийстве на балу у Чамбли и об исчезновении лорда Брэдстоуна и его любовницы, мисс Саттон. И в этот самый момент — еще и двух дней не прошло, какое удивительное совпадение! — ты появляешься у меня на пороге, называешь себя Джулией Ките и заявляешь, что ты и есть та самая женщина, за которой я послала в город лорда Финча. Но ее звали Мэри!
Оливия промолчала — ей нечего было сказать. Леди Финч между тем продолжала:
— Я нисколько не сомневаюсь: тебе без труда удалось склонить лорда Финча на свою сторону. Не такой он человек, чтобы возвращаться домой с пустыми руками!
— Вы ошибаетесь, миледи, — сказала Оливия. — Всем известно, что эта несчастная девушка находилась на борту «Бонвентуры»и погибла вместе с лордом Брэдстоуном. Я не могу быть ею.
Оливия покосилась на Джемми в надежде на то, что юноша за нее заступится — так не раз случалось, когда миледи делалась совершенно невыносимой.
Однако Джемми пожал плечами и, немного помедлив, спросил:
— Мама говорит правду? Вы действительно мисс Саттон? Оливия закусила губу. Она не находила в себе сил сказать правду, но лгать юноше не хотела.
— Вот что, Оливия… — проговорила леди Финч с необыкновенно мягкими интонациями в голосе, совершенно ей не свойственными. — Как только ты появилась у меня, я, чтобы выяснить, кто ты такая, написала письмо твоей матери и получила ответ.
Леди Финч потянулась за сумочкой, лежавшей на небольшом столике в стиле эпохи королевы Анны. Вытащив из сумочки письмо, она протянула его Оливии.
Оливия дрожащими руками взяла послание и увидела хорошо знакомый ей красивый убористый почерк: «Леди Финч, Финч- Мэнор, Кент».
— Если хочешь, можешь прочесть письмо.
Оливия вполне могла представить, что написала о ней ее мать. Поэтому проговорила:
— Нет, пожалуй, не буду. Но если вы знали, кто я такая, почему тогда не выдали меня полиции?
Леди Финч фыркнула:
— Ты — убийца? Нет, вряд ли. В это могут поверить только лондонские болваны, но не я. Факты не сходятся. Я думаю, что Брэдстоун и убийство совершил, и тебя оклеветал. — Немного помолчав, леди Финч продолжала: — Вот как обстоят дела, дорогая Оливия. Ты никогда не сможешь стать настоящей убийцей — в этом я абсолютно уверена. — Пожилая леди вздохнула, оправила юбку и спросила: — Может быть, теперь ты расскажешь, что произошло? Этот негодяй все еще жив, не так ли?
На следующее утро Роберт выяснил: водяной знак на листе писчей бумаги являлся семейным гербом Финчей. От своей тетушки майор узнал, что лорд Финч и его больная жена жили в довольно заброшенном поместье, в нескольких часах езды от Лондона.
По словам маркизы, основное занятие леди Финч состояло в следующем: она давала
