настоящему отдохнуть, если ты будешь там. Отнеси её в розовую комнату, которая ей вполне подойдёт.
– Но, бабушка, эта комната всегда была вашей, и нам с Эммелин было бы неприятно думать, что мы выселяем вас из любимой спальни. Правда, дорогая? – обратился он к Эммелин, хорошенько встряхнув её, чтобы привести в чувство.
– Ну-у да. – Она приоткрыла один глаз, чтобы оценить его намерения, но не посмела даже мельком взглянуть на вдову. – Мы не можем так поступить.
– Вот так, бабушка. – Алекс улыбнулся. – А теперь я и моя жена намерены лечь спать. Конечно, если вы не хотите больше ничего сказать.
– Я… я… – с негодованием начала бабушка, а потом, сжав губы, покачала головой.
Кивнув ей, Алекс вошёл в спальню и церемонно положил Эммелин на постель.
– Спокойной ночи, бабушка, и приятных сновидений, – сказал он после этого, бесстыже подмигнув шокированной родственнице. Затем плотно закрыл за ней двери, без промедления задвинув задвижку.
Если у его бабушки и были возражения, его это больше не заботило, потому что теперь он совершенно точно знал, кто стоит за появлением в его жизни Эммелин.
– Почему ты не рассказала мне, когда познакомилась с моей бабушкой и какие доводы она использовала, чтобы уговорить тебя приехать в Лондон и разыграть роль моей жены? – спросил Седжуик у Эммелин.
Пожилая леди осталась стоять в коридоре, глядя на захлопнувшуюся перед ней дверь.
– Бабушка? – окликнул её Хьюберт из дальнего конца коридора. – С вами все в порядке?
Он подошёл и, взглянув на неё, озабоченно нахмурился.
Он был туповатым и невнимательным, хотя и доводился ей внуком (правда, она была недовольна, когда его отец женился на младшей дочери барона Ноктона – эта девушка внесла излишнюю легкомысленность в фамильную родословную). Но Хьюберт – семья, а к кому, как не к члену семьи, обратиться в трудную минуту?
– Позвать миссис Симмонс, бабушка? Или одну из горничных, чтобы она проводила вас в постель?
– Ах, Хьюберт, оставь, я не настолько выжила из ума, чтобы не суметь самостоятельно сделать всё, что мне нужно. – Но она всё же, хотя и неохотно, позволила внуку проводить её в спальню. – Я немного расстроилась, когда увидела, что Алекс и Эммелин так…
– Влюблены друг в друга? – подсказал Хьюберт. – Да, просто неприлично, когда мужчина так обожает свою жену. Это неестественно, я бы сказал.
– Он её обожает?
– Влюблён до безумия.
Влюблён до безумия? Нет, этого не должно было случиться.
– К сожалению, в последнее время им, очевидно, не нужно ничего другого, кроме как оставаться там почти постоянно. – Хьюберт не мог не выложить своих соображений. – Седжуик практически превратил её в заложницу своих капризов. Вы бы слышали, какой шум стоял в этой комнате вчера ночью. И представьте, это продолжалось несколько часов! Отвратительно! – Он прищёлкнул языком.
– Несколько часов? – слабым голосом переспросила бабушка, оглянувшись на дверь.
– Несколько часов, – подтвердил Хьюберт. – Честно говоря, с этим что-то нужно делать, иначе Седжуик в конце концов убьёт свою жену.
– Каким образом? – с трудом произнесла она. Седжуик всегда казался таким апатичным и вряд ли был человеком, способным…
– Каким образом, вы спрашиваете? Я скажу вам. Правда, это теория Лилит, а не моя. Она говорит, что при таком плохом состоянии здоровья Эммелин ребёнок неминуемо убьёт её. Эта мысль очень расстроила мою жену.
– Ребёнок?
– Быть может, вы поговорите с Седжуиком, – кивнув, продолжал Хьюберт, – и убедите его снова отправить её в провинцию, пока не стало слишком поздно.
– Не волнуйся, – успокоила его Женевьева, леди Седжуик, снова обретя способность мыслить здраво, и взяла на руки любимую собачонку, – утром я займусь именно этим.
– Что-о? – Эммелин приподнялась, лёжа на постели.
– Я спросил, – Седжуик направлялся к ней, на ходу снимая сюртук, платок и жилет и бросая их на пол, – когда вы с моей бабушкой состряпали этот небольшой заговор? – Туда же полетели башмаки.
– Не понимаю, о чём ты говоришь, – покачала головой Эммелин. Зачем всё-таки леди Седжуик приехала в город? Своим приездом она могла только все испортить, уж Эммелин-то хорошо знала, как много неприятностей может вызвать необдуманное вмешательство.
Не говоря ни слова, Седжуик взял Эммелин за лодыжку, снял с неё туфлю и отшвырнул, так что она, ударившись о стену, упала за кресло.
– Откуда она узнала правду? – спросил он, а тем временем его пальцы бежали вверх по икре Эммелин, пока не добрались до подвязки. Ловким движением пальцев Алекс отстегнул чулок и скатал его вниз по ноге.
– Седжуик, ты все неправильно себе…
Выпустив её лодыжку, он принялся за другую ногу и проделал с ней то же самое.
– Бабушка держалась хорошо, – признал Седжуик, переворачивая Эммелин на живот, – пока я не упомянул о постели. – Он быстро развязал и распустил шнуровку на её платье.
– Я не заметила…
– Ты уверена? – шепнул ей на ухо Алекс после того, как, наклонившись, запечатлел у неё на плече горячий поцелуй. Взявшись за вырез, он опустил ей платье до самой талии.
Его пальцы, скользящие по голой коже, и губы, оставляющие следы от обжигающих поцелуев, разбудили в ней желание. У Эммелин перехватило дыхание. Как же ей теперь быть?
Она не могла Седжуику позволить ничего лишнего, когда в доме находилась его бабушка, но… этот мужчина точно знал, как заставить её тело сгорать от страсти.
Седжуик перевернул её так, что она снова оказалась к нему лицом.
– Думаю, нам не следует… – прошептала Эммелин.
– Почему нет?
Страстный блеск у него в глазах, сказочная выпуклость у него на панталонах приковали её к месту… потому что это все отвечало её собственным потребностям. Эммелин отлично осознавала, что должно последовать – это было именно то, чего она желала.
– Я… замужем, – нашла она объяснение.
– Докажи. – Нагнувшись, Алекс поцеловал ей живот, грудь, плечи, а потом замер и посмотрел в глаза. – Буду с тобой абсолютно честным. Завтра нам предстоит долгий разговор с бабушкой, и больше между нами не будет никаких секретов. – Он взял Эммелин за подбородок. – Начиная с этой ночи и впредь ты моя жена. Отныне и навсегда.
Он произнёс это с такой убеждённостью и с такой решимостью, что Эммелин могла только кивнуть в ответ, заворожённая страстью, прозвучавшей в его голосе.
Сняв с себя рубашку, Алекс отбросил её в сторону, и при виде его обнажённой груди Эммелин едва не задохнулась. Великолепно вылепленное сильное тело приглашало коснуться его, провести ладонями по стальным мускулам.
– О-о, – протянула Эммелин, поражаясь тому, как её тело всегда отвечало Седжуику. Её груди налились, и восхитительная боль, которую мог вызвать только он, разлилась по всему телу, как ртуть. – Седжуик, это нехорошо.
– Неужели? – усмехнулся он. – Однако было хорошо, когда вчера я делал вот так… – Он склонился к её губам и горячо поцеловал. – И когда я делал вот так…
Её платье полетело на пол, и руки Седжуика, оставив бедра Эммелин, поглаживали её груди, пока соски не превратились в упругие горошины – явное доказательство её желания.
– Очень нехорошо, – с трудом выдохнула Эммелин, приподняв бедра и в сладостном ожидании покачивая ими.
– Особенно когда я делаю вот так… – Он накрыл губами один сосок, доставив ей этим поцелуем ни с чем не сравнимое наслаждение.
Эммелин больше не могла сдерживаться, чтобы не коснуться Седжуика, не обнять и не погладить его. Дрожащими от желания пальцами она нащупала пуговицы на его поясе и расстегнула панталоны, а потом спустила их с Алекса, оставив его перед собой полностью обнажённым.
– Эммелин, – простонал Седжуик, когда она, взяв в руки его тупто плоть, начала её ласкать.
Эммелин с жадностью обследовала всю длину и шелковистую головку, теперь уже влажную и готовую к собственному напряжённому труду. Губы Седжуика, запечатлевая горячие поцелуи, двигались по её телу, по шее, пока не добрались до губ, голодные и ненасытные, словно он хотел украсть у неё саму возможность дышать. Эммелин чувствовала себя одновременно слабой и возбуждённой, отчаянно жаждущей чего-то большего. И Алекс, в мгновение ока раздвинув ей ноги, вошёл в неё.
Эммелин вздохнула и прогнулась, чтобы принять его. Как это получалось, что он всегда знал, когда она готова и уже ждёт его?
Он наполнил её всю, но боль и желание получить освобождение заставили Эммелин изогнуться под ним в поисках ритма, который захватил бы её. И как только уловила этот ритм, она, подняв взгляд, обнаружила, что Седжуик наблюдает за ней.
Обхватив Эммелин рукой за талию, он перевернулся вместе с ней, так что она оказалась наверху, а он под ней. Сначала Эммелин постаралась восстановить дыхание, устроиться удобнее, и пока ёрзала на месте, пробуя двигаться вверх- вниз и дразня Седжуика своими движениями, она открыла для себя, что новая поза – забавная, распутная и восхитительная – имеет свои преимущества.
– Так нельзя, – объявила Эммелин, тряхнув волосами настолько энергично, что шпильки разлетелись в стороны.
– Тогда сделай, как нужно.
И она сделала. Надёжно оседлав его, Эммелин совершенно позабыла о том, что этого не следует делать, и только стремилась получить облегчение, почувствовать, что Седжуик достигает той же вершины. За мгновение до этого Алекс снова перевернул её и, прижав к постели, энергично задвигался в ней, пока Эммелин едва не задохнулась от восторга, а потом он замер, и она открыла глаза.
– Ты моя сейчас и навсегда.
Затем он снова наполнил её, погрузившись ещё глубже, и она, испустив ликующий
