теперь она хотела, чтобы он подлил масла в огонь и позволил им обоим запылать снова.
«Поцелуй меня, Дэш. Поцелуй меня снова!» - хотелось крикнуть ей, когда он помогал ей освободиться от веревок. Когда она осмелилась взглянуть на него, то увидела правду в его блестящих зеленых глазах.
Он знал! Дэш знал, что сделал с ней. И он - вот каналья! - слишком хорошо знал, как она хочет, чтобы он продолжил.
Но было кое-что, о чем Дэш и Пиппин забыли в своем опрометчивом порыве, иначе их пыл, вероятно, остыл бы.
На горизонте было судно, которое заметила Пиппин.
По его палубе шагал капитан, глубоко возмущенный близостью добычи и неспособностью поймать ее.
- Черт побери, мистер Перкинс, - взревел лорд Госсетт. - Держитесь вне поля зрения, пока не наступят сумерки. Потом тушите огни, поднимайте все паруса, задействуйте столько людей, сколько потребуется, но мы должны поймать их раньше, чем они окажутся в американских водах.
- Да-да, милорд, - ответил первый помощник. - Но что вы намереваетесь сделать, когда мы их поймаем?
- Вернуть мою мать всеми правдами и неправдами. И мистер Перкинс вознес молчаливую молитву за все души на американском судне, поскольку знал, что к следующему рассвету они будут на дне морском, если его светлость добьется своего.
Пиппин провела остаток дня в крайнем возбуждении, разрываясь от желания схватить Дэша за руку и потянуть в каюту.
И что тогда? Она задавала себе этот вопрос столько раз, что и сосчитать не могла, поскольку так и не придумала ответ, какой удовлетворил бы все противоречивые связи, которые опутывали ее жизнь.
Джон и Джинджер… она не могла рассказать им о Дэше. Ее приличные, благонравные, слишком английские дети были бы шокированы. Не говоря уже о сплетнях и шуме, какие поднимутся в салонах и гостиных Лондона, когда семейная тайна выскользнет наружу.
Она повернулась и зашагала в другом направлении. Но с другой стороны, есть Дэш. Жизнь с Дэшем.
Он ведь хочет ее? И не только на ночь, но навсегда. Это возможно? Пиппин прижала пальцы к губам. Хочет. Она не могла в этом ошибиться.
«Как ты ошиблась в нем раньше?» Раздраженно вздохнув, Пиппин тряхнула головой. «Как ты только можешь простить этого человека? - услышала она нотацию своей практичной кузины Фелисити. - Он тебя так обманул. Использовал тебя, чтобы спасти свою шкуру, как использовал свою первую жену, чтобы заполучить судно. Разве ты ничему не научилась?» Пиппин отбросила эту скверную мысль. Конечно, у Дэша всегда была независимая, необузданная, свободолюбивая натура, ни одна женщина не была способна его приручить.
И возможно, она сама в юности не доверяла ему достаточно, чтобы сказать о ребенке, которого носила. Честно говоря, она планировала сделать это только после того, как они поженятся, поскольку не очень верила, что Дэш не пропадет из ее жизни, не исчезнет за морями и снова будет для нее потерян.
Но спустя годы, прожитые в рамках сдержанности, предостережений и приличий, Пиппин теперь смотрела на это несколько по-другому.
Приручить Дэша? Да это все равно, что остановить ветер. Ее брак с Госсеттом обрек Дэша на печальную одинокую жизнь, но и она сама оказалась в такой же изоляции. Да, она любила мужа, любила детей. Но, видит Бог, она нашла свое сердце, свои мечты с Дэшем.
Теперь Брент умер, дети выросли, и настало время выбрать курс до конца ее дней - с Дэшем.
Стук в дверь заставил ее поднять голову.
- Леди Госсетт, - официально сказал из-за двери Дэш. - Вы можете пойти со мной?
Что принесло эту церемонную ноту в его просьбу?
Пиппин отчаянно глянула на свое красное платье, которое носила годы назад и какое - она это знала - объявит Дэшу о ее намерениях столь же ясно, как если бы она голой прыгнула к нему в постель.
Неужели она так ошиблась в его поцелуе?
На нетвердых ногах она пересекла комнату, глубоко вздохнула, поправила платье и открыла дверь.
Вымытый и начищенный, Дэш выглядел как подобает капитану.
- Сегодня обед будет подан на палубе. - Он чуть поклонился, и снова ее сердце сжалось от разочарования.
На палубе? Не в его каюте? Не наедине? Это их последняя ночь в море, а завтра… завтра они прибудут в Балтимор, а потом…
- Спасибо, - сумела выговорить Пиппин, вложила руку в его ладонь и пошла к лестнице.
- Надеюсь, вы не будете разочарованы. - Он тянул ее вверх по последним ступенькам.
Все вокруг мерцало в свете палубных фонарей. Затаив дыхание, Пиппин смотрела на застеленный белой скатертью стол с подсвечниками. Искрилось столовое серебро, тарелки были из самого прекрасного фарфора.
Нежно запела флейта, потом вступила гармоника, задумчивую мелодию подхватила скрипка.
Пиппин задохнулась:
- Как?…
- Команда хотела поблагодарить вас за то, что вы вернули им капитана, - сказал ей Дэш. Он сделал паузу, потом пойман ее руку и поднес к губам.
Теплое прикосновение его губ, шутливый, дразнящий укус… и она увидела правду.
- И я…
Она видела остальную часть признания в его глазах. Они пылали жадностью пирата. И в этом случае его жадность не была грехом. Все, что он желал, это она.
- Капитан, - прошептал Перкинс, когда «Регина» тихо прошла мимо «Эллис Энн». - Кажется, у них праздник на борту. - Он передал подзорную трубу. - Одно слово, американцы. Только эти неотесанные негодяи плавают со шлюхами на борту.
- Шлюхи? - спросил лорд Госсетт, поднося трубу к глазам.
- Да, шлюхи. По крайней мере, одну я видел - в красном шелковом платье, пляшет с командой. Бесстыдница, да она мне в матери годится.
Мать… красный шелк… мать… Слова стучали в голове, Джон неистово заморгал, пытаясь сосредоточиться на судне, которому они украдкой двигались наперерез.
- Вы видите ее? - самодовольным тоном сказал мистер Перкинс.
- Да, вижу, - натянуто ответил лорд Госсетт. - Но эта женщина не шлюха.
- Капитан, посмотрите еще раз. Та, в красном шелке.
Лорд Госсетт резко сложил подзорную трубу и свирепо взглянул на помощника:
- Эта женщина не шлюха. Она моя мать.
Глава 16
Дэш смотрел, как Пиппин кружится на палубе в знаменитом красном платье, ошеломленный ее чарующим видом, ее ослепительной улыбкой, которая могла осветить самую темную ночь.
То, что в ней нет ни капли высокомерия и она танцует с командой, заставляя каждого моряка чувствовать себя джентльменом (хотя, по правде говоря, большинство из них не в ладах с законом), не удивляло его.
Что ошеломляло Дэша, так это взгляды, какие Пиппин постоянно бросала в его сторону, думая, что никто этого не замечает. Пылкие взгляды, горевшие страстью. Предложение взрослой женщины, которую не обременяли юность, неопытность и оковы светского общества.
