мамы Дианы прощение за то, что так долго на нее сердился. Я ведь не знал, что у меня есть ты.
Кевин подумал и уверенно заявил:
— Она бы тебя простила.
— Откуда ты знаешь? — печально улыбнулся Мейсон.
— Мама говорит, Диана была очень доброй. Как Трейси, — рассудительно ответил Кевин. — А Трейси всегда меня прощает. Даже когда ужас как разозлится.
— Спасибо, сынок.
Мейсон вспомнил изречение «устами младенца глаголет истина». Он наклонился и поцеловал малыша в затылок.
— А где мама? — вдруг забеспокоился Кевин. — Я хочу есть.
И у Мейсона тоскливо защемило сердце. Господи! Да он чуть было снова не влип! Но, к счастью, успел опомниться. Лучше поздно, чем никогда…
— Мама сейчас придет. — Лицо Мейсона словно закрылось непроницаемой маской. — Они с тетей Мэри решили пробежаться перед завтраком.
Заворачивая за угол, Крис замедлила шаг. Слова Мэри так взволновали ее, что она теперь побаивалась встречи с Мейсоном. Она, наверное, не сможет как ни в чем не бывало войти в дом и непринужденно заговорить с ним…
Ничего вроде бы не случилось, и в то же время все вокруг изменилось…
Черт побери! Она же не собиралась влюбляться в Мейсона Уинтера! Он ясно дал ей понять, что как женщина она ему не нужна. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, почему Мейсон вчера был так с ней любезен: ему просто хотелось загладить свою вину за недостойное поведение на балу. Вот и все!
Да и чего уж там было недостойного, если разобраться? Он ведь ничего ей не обещал и, даже, наоборот, пытался ее остановить, намекая, что в его мире ей нечего надеяться на теплый прием.
Зачем, черт побери, она потащилась на этот проклятый бал?
Крис замерла перед крыльцом, не решаясь войти. Но нельзя же было простоять столбом целый день! Поэтому она растянула губы в якобы непринужденной улыбке, приоткрыла дверь и… опешила, почувствовав запах гренок.
— Привет, мама! — крикнул Кевин. — Мы на кухне.
Крис растерянно переминалась с ноги на ногу. Мейсон же собирался пригласить их на завтрак в кафе! Она посмотрела на часы. Было еще рано; нельзя сказать, что она отсутствовала целую вечность и они так изголодались, что просто не выдержали.
Крис пошла к кухонной двери, на ходу снимая куртку. Мейсон и Кевин сидели за столом и дожевывали гренки.
— Извините, что мы вас не дождались, — торопливо проговорил Мейсон, пряча глаза, — но, оказалось, мне нужно на работу… у меня срочные дела.
— Мы не все съели, мама! Тебе тоже достанется, — утешил Кристину Кевин.
Крис даже не подозревала, как сильно ей хотелось провести утро вместе с Мейсоном!
— Я ничего не перепутала? По-моему, вы собирались сегодня отдохнуть?! — сказала она, злясь на себя за то, что не может скрыть разочарования.
Мейсон сложил в раковину грязные тарелки.
— Что поделаешь? Непредвиденные обстоятельства.
— Ясно… Ну, ничего! Пожалуй, это даже к лучшему. — Крис решила, что она скорее удавится, чем выкажет свои истинные чувства. — Тогда я составлю компанию Мэри: она просила меня сходить с ней в универсам, а мне неловко было отказываться…
Мейсон посмотрел на нее в упор, и Крис с ужасом поняла, что он не верит ни единому ее слову.
Но он предпочел не вдаваться в подробности, а лишь заметил:
— Вы правы. Это действительно к лучшему.
— Я отправляюсь в душ, — пробормотала Крис, боясь, что еще немного — и она наделает глупостей.
— В таком случае до свидания. Когда вы выйдете, я; наверное, уже уеду, — вежливо улыбнулся Мейсон.
Господи, да она бы все сейчас отдала тому, кто подсказал бы ей эффектный прощальный жест или фразу! Но суфлеров рядом не оказалось, и Крис молча повернулась к Мейсону спиной, испугавшись, что еще минута — и ее сердце выпрыгнет из груди и упадет к его ногам.
Через час Мейсон уже был у себя в офисе.
Пожалуй, впервые в жизни его не радовала перспектива провести целый день в одиночестве, и вместо того, чтобы направиться в свой кабинет, он решил не торопясь пройтись по зданию.
Но, как оказалось, Ребекка опередила его.
— Я думала, ты наконец устроишь себе выходной, — удивилась Ребекка.
— Насколько я помню, ты тоже собиралась отдохнуть, — прищурился Мейсон, обрадованный тем, что можно будет перекинуться с кем-нибудь хоть парой слов.
— Да, но у меня нет сына, который ждет меня, как манны небесной. — Ребекка откинулась на спинку стула и закинула руки за голову. — С какой стати ты сюда притащился в воскресенье? Что за срочные дела?
— А с какой стати ты меня допрашиваешь? — возмутился Мейсон. — Да еще таким тоном! Ты что, не с той ноги встала, злючка?
— Ты ко мне сегодня не цепляйся, Мейсон, — предупредила Ребекка. — Я действительно сегодня не в духе, так что от меня лучше держаться подальше.
Хорошо зная Ребекку, Мейсон понимал, что она не шутит. Но она была ему слишком дорога, чтобы отступиться от нее и даже не попытаться ей помочь в трудную минуту.
Засунув руки в карманы джинсов, Мейсон осторожно спросил:
— Может, поговорим?
— Да что с тобой разговаривать?! Ты же меня слушать не хочешь!
— Но… я думал, мы про тебя говорим…
— Про меня, конечно, можно поговорить, но это все и к тебе относится.
— Ну, хорошо, — вздохнул Мейсон. — Пусть будет так. Что случилось?
— Помнишь, я тебе рассказывала про одного моего знакомого?
— С которым ты впервые встретилась в Сан-Франциско?
Ребекка кивнула.
— Так вот… он женат…
— И скрывал это от тебя?
Она встала со стула, подошла к окну и молча смотрела на панораму города. Наконец она ответила ему.
— Нет. Я все знала с самого начала.
Мейсон был изумлен. Ребекка никогда не заводила романов с женатыми мужчинами. Во всяком случае, до сих пор. Что же с ней произошло? Почему она изменила своим принципам?
— Он, наверное, передумал уходить от жены, да? — предположил Мейсон.
Иначе с чего бы Ребекка была в таком отчаянии?
— Он и не собирался от нее уходить, — бросила Ребекка, вызывающе глядя на Мейсона. — Ты шокирован?
Он, конечно, был шокирован, но не подал вида, ведь она ожидала от него не осуждения, а поддержки.
— Нет, что ты!
Только бы она не заметила в его голосе фальши!
— Мне очень одиноко, Мейсон, — тихо произнесла Ребекка. — И я стараюсь урвать хоть кусочек счастья. Вернее, старалась до сегодняшнего дня. Но сегодня… сегодня я вдруг поняла, что гордостью поступаться нельзя. Это слишком дорогая цена. Лучше уж быть одной.
— Понятно, — протянул Мейсон. — А почему ты сказала, что это имеет отношение ко мне?
