Коул осторожно надавил на балку. Кажется, выдержит.
– Коул, угомонись, – всерьез забеспокоился Рэнди. – Не идиотничай!
– Тсс! – Коул показал пальцем на окно соседней комнаты. – Ты что, хочешь, чтобы Фрэнк выскочил во двор и усТройл нам головомойку? Молчи. – Он перекинул через подоконник вторую ногу и стал осторожно двигаться к трубе. Уже отойдя от окна, Коул вдруг услышал такой знакомый голос из детства, шептавший ему, что стоит только раскинуть руки – и полетишь. Но он поборол искушение, только горько усмехнулся, вспомнив, что когда-то, лет в семь, он действительно верил: достаточно чего-то сильно-сильно захотеть, и ты это получишь. Тогда его ждало жестокое разочарование. Рэнди нервно расхаживал по лужайке:
– Черт бы тебя побрал, Коул, ну что ты творишь?
Коул взглянул вниз и усмехнулся.
– Старик, это была не моя идея. Мне такое безрассудство никогда бы в голову не пришло, Ты что, забыл, какой я осторожный и рассудительный? – Все еще держась кончиками пальцев за подоконник, он потянулся свободной рукой к трубе, но не достал, и с замиранием сердца понял, что не хватает еще сантиметров двадцати. Благоразумие подсказывало, что стоит вернуться. Он глубоко вздохнул, а потом внезапно рассмеялся и спросил:
– Слушай, Рэнди, а ты помнишь Благоразумную Эспозито?
Рэнди на мгновение задумался и против своей воли улыбнулся.
– Одну из старушек, с которыми нас вечно оставлял папа в Нашвилле?
– Ну да. С тонкими поджатыми губками и бородавкой над глазом. Она еще вечно пускала слюни, когда засыпала перед телевизором.
– И пила виски из баночки, а нам говорила, что это холодный чай, – подхватил Рэнди.
– Разве ты забыл, что мы никогда не слушались Благоразумную Эспозито?
Улыбка сползла с лица Рэнди.
– Что это с тобой, а? Решил высказать предсмертное желание?
– Знаешь, я устал жить, думая, что смерть – это худшее, что может со мной случиться. ~-Коул постоял еще немного, с наслаждением ощущая, что готов переступить ту грань, за которой, возможно, найдутся ответы на его вопросы. – Рэнди!
– Чего тебе?
– Подойди поближе. Рэнди не сдвинулся с места.
– Зачем, сумасшедший?
– Поймай меня, если я свалюсь.
– И не надейся! – заявил Рэнди, скрестив руки на груди. – В таких делах, парень, каждый сам за себя.
Коул снова усмехнулся и набрал полную грудь воздуха. Может, через пару мгновений все изменится, но сейчас он себя чувствовал всемогущим и свободным.
Один шаг, и его пальцы коснулись холодного металла. Он оказался прав, труба не алюминиевая. Он зацепился за трубу и стал медленно сползать с балки. Мышцы его заныли от напряжения, больную ногу пронзила резкая боль, здоровой он пытался нащупать скобу, выступавшую из стены.
– Еще сантиметров пять, – подсказал Рэнди. Коул напрягся и, оттолкнувшись, наконец дотянулся до уступа. Стараясь удержать равновесие, он подтянул вторую ногу, пытаясь установить и ее.
– Ничего у тебя не получится, – объявил Рэнди, подошел и, подняв руку, ухватил Коула за пятку. – Ну, давай, давай... Я страхую.
Коул вцепился руками в трубу, чувствуя, что силы его покидают.
– Отойди, я спрыгну.
– Что, братец, решил доломать то, что не успел в прошлый раз?
– Рэнди, я соскальзываю. Ну, отойди же! – Едва успев это сказать, Коул действительно рухнул вниз, на землю, увлекая за собою Рэнди. Рэнди встал, отряхнулся и осторожно присел на выступ фундамента.
Настала мучительная тишина, прерванная в конце концов громким стоном Коула.
– Черт, кажется, ногу сломал! Рэнди склонился над ним.
– Какую?
– Правую.
Рэнди стал щупать его правую ногу. Коул застонал снова.
– Нет, кажется, левую.
Рэнди машинально схватился за левую ногу брата.
– Нет-нет, все-таки правую.
– Да пошел ты куда подальше, сукин сын! – расхохотался Рэнди и пихнул Коула в плечо.
Коул поправил сползшие на кончик носа очки и сел. Плечо тут же пронзила жуткая боль, которая отдалась и в голову, но все ерунда по сравнению с головокружительным ощущением счастья. Он таки сделал это, пусть и не самым элегантным образом.
Рэнди выпрямился и протянул ему руку. Коул медленно встал, тихо постанывая, и стал отряхиваться. И тут он заметил, что выражение лица Рэнди переменилось.
