лаборатории облачников — это очень важно для Адмиралтейства. Но после того, как вы выполните эту задачу… Помните, Брим, все потери восполнимы, кроме самого «Влиятельного».
Шагая в свою каюту, карескриец невольно хихикал про себя, несмотря на все тучи, что собирались над его многострадальной головой. Он вспомнил, как в начале полета коммандер предрекал ему полное безделье на всем протяжении операции…
Барбюс ступил на поверхность Азурна, вооруженный до зубов. На поясе его висели два угрожающего вида мезонных пистолета, зловещий изогнутый нож торчал из ножен на голенище правого сапога, и еще один, украшенный самоцветами, красовался у бедра. Он всего мгновение оглядывал заполненную войсками посадочную площадку, потом решительно ткнул пальцем в сторону большого бронетранспортера, парившего над землей недалеко от них, водитель которого махнул ему загорелой рукой.
— Транспорт в город, лейтенант, — объявил он, Пока Брим подгонял ремни небольшого рюкзака.
Забитое техникой шоссе явно нуждалось в ремонте, но сама Магеллана оказалась красивой, хотя и необычно пустынной — до сих пор им не встретилось ни одного крылатого обитателя, во всяком случае насколько мог судить Брим, выглядывая в узкую бортовую бойницу несущегося через пригороды бронетранспортера. Он пожалел, что у него нет возможности прогуляться по тенистым площадям с замшелыми каменными пилонами — казалось, они стоят здесь с тех пор, как сформировалась после Большого Взрыва Вселенная. То и дело они проскакивали мимо уютных улочек с покинутыми домами; двери были на верхних этажах, а крыши украшались садиками. Потом они проехали меж двух торжественных обелисков и по украшенному рельефами мосту пересекли канал, по берегам которого высились дворцы или какие-то другие пышные общественные здания. Каждый из них был окружен висячими садами, когда-то ухоженными, но давно уже запущенными. Посередине канала из воды предостерегающим пальцем торчал обгоревший остов какого-то корабля. Брим хмурился, а транспортер все нес их дальше по лишенным жизни улочкам и проспектам. Да, для того чтобы вернуть этому земному раю его былое великолепие, потребуются титанические усилия. Начать хотя бы с выдворения отсюда Негрола Трианского и его орды…
В конце концов бронетранспортер остановился перед портиком из десяти пышно декорированных колонн, за которым открывался вход в круглое каменное здание с высоким, выцветшим от времени куполом.
— Вы найдете полковника здесь, — услышал Брим голос водителя, обращавшегося к Барбюсу, — храни вас обоих Вселенная! — Водитель засмеялся, Барбюс захлопнул люк, и бронетранспортер, не обращая внимания на возмущенные гудки других машин, развернулся поперек потока движения и унесся обратно к посадочной площадке. Решив до поры до времени игнорировать предостережение, которым их напутствовал водитель, Брим молча зашагал по широким каменным ступеням к массивным деревянным дверям. Предъявив стоявшим перед ними гвардейцам в белых перчатках свои документы, они вошли в здание, и, Барбюс ахнул от восторженного ужаса.
Все здание состояло из одного огромного зала, облицованного полированным белым камнем. Высокие ниши делили круглые стены на четыре сектора, на каждом из которых рельефные фризы изображали сцены битв крылатых людей в древних доспехах с высокими восьминогими созданиями с саблевидными клыками. Над фризами основание купола как бы парило в воздухе, испещренное сотнями прозрачных круглых дверей, а из самого центра купола угрожающе свисал острием вниз огромный меч. Пол был облицован тем же белым камнем, что и стены, и повышался к центру зала двумя концентрическими ярусами, обнесенными причудливыми металлическими-балюстрадами. Камня, правда, почти не было видно — столько народу толпилось в зале. К самому центру верхнего яруса вели четыре прохода, сходившихся у круглого алтаря, занятого одинокой фигурой в коричнево-красной полевой форме имперской армии.
— Как тебе кажется, это и есть Хагбут? — в недоумении спросил Брим. — Боюсь, что да, лейтенант, — ухмыльнулся Барбюс.
— Тогда подожди, я скоро, — сказал Брим и зашагал по проходу к алтарю.
В нескольких шагах от первой балюстрады его остановил круглолицый тип в плохо сидящей полевой форме, явно из штатских, казавшийся здесь явно не на месте.
— Ваш пропуск, лейтенант, — потребовал он.
Брим молча протянул ему свою карточку — тот принял ее так, словно она несла на себе какую-то опасную заразу.
— Ладно, можете пройти к полковнику, — произнес тип, возвращая Бриму карточку и с опаской кивнув в сторону фигуры в центре зала.
На мгновение Брим встретился взглядом с Барбюсом, потом повернулся и пошел дальше. Поднявшись по второй алебастровой лестнице, он увидел на столе светящуюся табличку:
ПОЛКОВНИК (ЗАСЛ.)
Гастуджон ХАГБУТ,
Хтм, И.В.А., К.О.Ж.,
Имперский Экспедиционный Корпус
(Полевые подразделения).
Рядом с табличкой виднелась не столь уж импозантная фигура — маленький средних лет тип с усиками, говоривший так, словно ему смерть как не хотелось показывать собеседнику свои зубы. На левой петлице его виднелись две скрещенные лучевые пики, выдававшие в нем выпускника престижной Даркхертской академии, располагавшейся по соседству с самим Авалоном. Пошитый явно на заказ у дорогого портного мундир и начищенные до зеркального блеска ботинки говорили о высоком положении, скорее всего доставшемся ему по наследству. Красное же лицо свидетельствовало либо о несдержанности характера, либо о пристрастии к горячительным напиткам, либо (скорее всего) о том и другом сразу. Когда Брим подошел ближе, хриплые распоряжения перепуганному ординарцу лишь подтвердили дошедшие до Барбюса слухи о том, что этот офицер-недоросток недаром известен у подчиненных как «срохотабало» (уникальное, имеющее обыкновенно хождение только на Наркоссиане-91 обозначение органа дефекации местного зверька, побирающегося по помойкам). Тогда Брим пообещал старшине иметь это в виду, хотя и не рассчитывал, что сможет с этим что-то поделать.
— Эй, ты! — прорычал полковник так, словно рот его открывался при этом значительно шире, чем это было на самом деле, и властно махнул рукой Бриму. — Ты, там! Давай сюда! Быстро!
Последние несколько ступенек Брим одолел бегом и отдал честь (как он надеялся, достаточно четко).
— Младший лейтенант Вилф Брим, Имперский Флот, по вашему приказанию прибыл, полковник, — отрапортовал он, вежливо глядя на висевший прямо над ними меч.
— Не очень-то ты торопился, — недовольно буркнул полковник. — Где ты шлялся? — Не дожидаясь ответа, он с кислой миной на красной физиономии плюхнулся в кресло. — От вас, флотских, никакого толку, — изрек он в конце концов, демонстративно сплюнув через балюстраду. — Ну?
Брим хранил почтительный вид.
— Чем могу быть полезен, полковник? — спросил он, не сводя взгляда с меча.
— Ты что, хочешь сказать, ты не знаешь? Не сомневаясь в том, что все глаза в помещении, потешаясь, смотрят сейчас на него, Брим сдержался.
— Нет, сэр, — ответил он, в первый раз посмотрев полковнику в глаза. — Не знаю.
— Вселенная! — фыркнул полковник, снова сплевывая через балюстраду. — Нет, я тебе скажу… раньше говорил и еще раз скажу — всей вашей е… хваленой флотской организации грош цена!
Брим разглядел по ту сторону балюстрады, иралах в десяти за спиной краснорожего полковника, маленького рыжеволосого сержанта. Тот подмигнул и закатил глаза — это немного помогло.
— Так смотри! — рявкнул полковник, махнув в сторону дисплея, засветившегося над портативным полевым пультом связи. На нем появилось изображение восьми трофейных разлагателей, что Брим видел при погрузке на «Влиятельный», только теперь они безжизненно стояли на земле. — Примешь командование над этими е… железяками облачников, — буркнул он. — Их экипажи погибли сегодня ночью при аварии десантного бота. Иначе стал бы я доверять важное дело вам, флотским, а? Ладно, я знаю, что вас всех по крайней мере учили палить из разлагателя. Возможно, это все, что вы вообще умеете.
