любой пилот его звания и возраста.
Первый орбитальный буй показался циклов двадцать спустя, с левого борта — он равномерно мигал, пересиливая сияние звезды. Внизу планета Авалон незаметно для глаза поворачивала свой ночной терминатор к городу Авалону, который с путаницей своих улиц и дорог должен был вот-вот показаться из-за края большого климатического фронта.
— Похоже, сегодня их малость помыло, — заметил Брим.
— Эту грязь и за миллион лет не смоешь, — засмеялся Ридо, указывая на кристальную верхушку буйка.
На информационной панели Брима загорелось меню погодных зон. Он выбрал АВАЛОН, и меню сменилось старомодными текстовыми символами:
АВАЛОН/ОЗЕРО МЕРСИН, УСЛОВИЯ НА 2147 АВАЛОНСКОГО СТАНДАРТНОГО ВРЕМЕНИ: 6000 ПЕРЕМЕННАЯ, 21000 ПЕРЕМЕННАЯ, ВИДИМОСТЬ 10, ТЕМПЕРАТУРА 101, ТОЧКА РОСЫ 67, ВЕТЕР ТИХИЙ, АЛЬТИМЕТР 2992, ПОСАДОЧНЫЙ ВЕКТОР 18 ВПРАВО 17 ВЛЕВО, ВИЗУАЛЬНЫЙ ОСМОТР НА ПОДХОДЕ.
Контролер с дальнего спутника появился на объемном дисплее у правого локтя Брима.
— Орбитальный контроль имперскому В4050. Вы принимаетесь на Авалон Главный-Девять. Придерживайтесь данного вектора снижения до уровня полета два-пятьдесят и скорости триста.
Ридо кивнул. Откуда ни возьмись, явились для визуального осмотра три изящных трехкорпусных «Звездных Огня», отсалютовали, легли на вираж и исчезли бесследно.
— Понял вас, — сказал Брим. — Имперский В4050 принимается на Авалон Главный-Девять, снижение до уровня полета два-пятьдесят на скорости триста.
Маленький звездолет начал свой огненный спуск через атмосферу планеты, и Брим включил гравитормоза. Скоро корпус раскалился добела, и малейшее возмущение в воздушной струе вызывало поток свободных ионов, образующих длинный, как у кометы, хвост на несколько сот иралов за кораблем.
На высоте чуть меньше 150 кленетов Брим заметил вдали огромную орбитальную базу эсминцев. Флот-Порт 30. Брим долго не сводил глаз с этой неуклюжей, такой знакомой громады. Во время битвы за Авалон это был его дом, и здесь он нес на себе ужасающую ответственность. Сколько боевых воспоминаний кружит тут на орбите — среди них есть и хорошие, даже героические, но большей частью они страшны. Брим вернулся к своей задаче и больше не оглядывался назад. Всего четверть метацикла спустя он выровнял корабль над грядой рассеянных облаков на высоте ровно 25000 иралов — и на воздушной скорости ровно 300 кленетов.
— Авалон Главный-Девять имперскому В4050, — произнесла вторая диспетчерша — эта базировалась где-то на поверхности, судя по щегольскому покрою ее формы. — Видим вас на уровне полета два- пятьдесят при скорости триста. Спускайтесь на уровень два-сорок и задержитесь там.
— Благодарю вас, АГ-9, имперский В4050 спускается на уровень два-сорок.
— Похоже, тут недавно прошла гроза, — заметил Ридо с левого кресла. — Смотрите, слева еще сверкает молния.
— Хорошо, что она движется не к нам, а в другую сторону. — Брим вспомнил, как чуть было не потерял «Непокорный», когда молния ударила в лишенную изоляции КА'ППА-мачту и закоротила гравиконтакты корабля.
— Имперский В4050, свяжитесь с Авалонским центром по каналу два-семьдесят-шесть, — распорядилась контролер.
— Понял вас. Канал два-семьдесят-шесть. Спасибо за помощь, АГ-9.
— Пожалуйста. Всего хорошего.
Облачная гряда наконец-то прошла, и поверхность планеты запестрела тысячами оттенков весенней ЗЕЛЕНИ! Это было так красиво, что рот у Брима растянулся до ушей. Многие недели — притом содескийские недели — он был слишком занят, чтобы осознать, до чего обрыла ему снежная белизна.
— Красота, — шепнул он почти про себя.
— Простите? — отозвался Ридо.
Бриму помешал ответить третий контролер.
— Авалонский центр вызывает имперский В4050…
— Авалонский центр, имперский В4050 находится между двадцатью четырьмя с половиной и двадцатью четырьмя.
— Слышу вас, В4050.
— Тут снега нет, — сказал Брим, обращаясь к Ридо.
— Повторите, В4050. Вы сказали «снег»? — откликнулся Авалонский центр.
— Извините, центр. — Брим почувствовал, что краснеет. Передатчик ВРГ-104 иногда переключался не сразу. — Микрофон открыт, — смущенно пояснил он. — Вас поняли.
Сам город был еще закрыт облаками, но они быстро рассеивались.
— Имперский В4050, даю новый курс пять ноль два пять ноль на совмещение с радиальной прибытия Ковингтон-32. Снижайтесь и оставайтесь на десяти тысячах при скорости два-пятьдесят; альтиметр два девять девять один.
— В4050 следует курсом пять ноль два пять ноль и спускается на десять тысяч при двух пятидесяти.
— На сколько здесь надо выпускать закрылки? — спросил Брим, плавно ложась на новый курс.
— Я выпускаю примерно на четыре деления, — ответил Ридо.
— Действуйте, — приказал Брим. — Сигнальная панель?
— Работает.
— Альтиметры?
— Все три без расхождений.
— Гравипредохранители кабины?
— Включил… только что.
— Корпус должен уже достаточно охладиться, — заметил Брим. — Откроем заодно посадочные огни.
— Открыты… и включены.
В кабине прозвучал мелодичный звонок.
— Автопилот отключился, Вилф.
— Понял, — сказал Брим, чувствуя, как ожили рычажки под его пальцами. Теперь начинается самое приятное. — Авалонская региональная служба, имперский В4050 вызывает вас с одиннадцати, пройдя орбитальный контроль.
— Добрый вечер, имперский В4050, — ответил голос диспетчера. — Ложитесь на курс два-тридцать пять и снижайтесь до семи тысяч.
— Имперский В4050 спускается с одиннадцати на семь.
Колоссальный город занимал теперь большую часть горизонта, красуясь своими сверкающими хрустальными башнями и памятниками старины. За ним лежало серое озеро Мерсин. Холодок волнения прошел у Брима по спине. Вот он и дома!
— Имперский В4050, — произнесла диспетчерская, — проверка связи.
— Слышу вас хорошо, — с широкой улыбкой откликнулся Брим. Их вектор пролегал прямо над городом! Площадь Локарно и массивные корпуса Имперского Адмиралтейства уже скользили под носом корабля.
— Имперский В4050, поверните налево на десять градусов и сбавьте скорость до ста восьмидесяти кленетов.
— Имперский В4050, вас понял. — Слегка измененный курс направил их к озеру. — Может, выпустить закрылки еще немного? — спросил Брим.
— Выпускаю на двенадцать делений, — ответил Ридо.
Пришедшая гроза оставила за собой атмосферу помех. Брим встретил их с уверенностью, приобретенной за тысячу таких же посадок, держа корабль на курсе так, словно тот был крейсером впятеро тяжелее своего настоящего веса.
— Поведем предпосадочную проверку, Терри, — сказал он.
