постели и поставить на пол.
— Значит, вот он какой, — он глянул Конраду прямо в лицо. — Думаю, Конрад, нет смысла задавать тебе вопрос, каково твое самочувствие.
— Нет… — растерянно согласился Конрад.
— Что нет? — доктор Найт послал улыбку доктору Натану, который порхал в основании кровати, словно старый фламинго в высохшем водоеме. — Я уверен, что доктор Натан лечил тебя безупречно.
Конрад промямлил что-то, стараясь избежать следующей шутки, но доктор Найт остановил его:
— Не правда ли? Тем не менее теперь я лично больше заинтересован в твоей судьбе. Я принимаю теперь тебя у доктора Натана, так что отныне ты можешь судить одного меня, если что-то произойдет не так.
Он придвинул к кровати металлический стул и уселся на него, широко раздвинув ноги и приподняв полы белого халата.
— Но это совсем не значит, что обязательно произойдет что-то плохое. Так ведь?
Конрад прислушался, как доктор Натан постукивает ногой по полированному полу, и спросил:
— А где все другие?
— Ты заметил это? — доктор Найт глянул на своего коллегу. — Впрочем, это естественно. — Он глянул в окно на пустынный больничный двор. — Точно, здесь почти никого нет, кроме тебя. Но ведь это комплимент в наш адрес, не правда ли?
Доктор Натан опять подошел к постели. Улыбка, блуждавшая по его губам, казалось, принадлежала кому-то другому.
— Да-а-а, — протянул доктор Найт, — конечно, никому не пришло в голову поведать тебе, Конрад, что это вовсе не больница в том смысле, который обычно вкладывают в это слово.
— Что?.. — Конрад рванулся, чтобы сесть, ухватившись за шину. — Что вы имеете в виду?
Найт вскинул руки:
— Не пойми меня превратно, Конрад. Конечно, это больница, великолепно оборудованный современный хирургический корпус, и в то же время это нечто другое, чем просто клиника. Вот эту разницу я и должен тебе объяснить.
Конрад следил за доктором Натаном. Пожилой хирург глядел в окно, видимо, на горы, однако лицо его было бледным, улыбка сползла с губ.
— В каком смысле? — нерешительно спросил Конрад. — Это каким-то образом связано со мною?
Доктор Найт ответил неопределенным жестом.
— В какой-то степени связано. Но лучше отложим беседу на завтра. Мы сегодня и так замучили тебя.
Он поднялся, не сводя с юноши изучающего взгляда, и коснулся пальцами шины.
— Нам придется еще поработать с твоей ногой, Конрад. Надеюсь, когда мы завершим эту работу, ее результат станет для тебя сюрпризом. Нужно лишь, чтобы ты сам захотел помочь нам — и мы рассчитываем на это, правильно, доктор Натан?
Улыбка доктора Натана, как вернувшийся фантом, вновь заиграла на его тонких губах.
— Я думаю, что Конрад будет только рад поддержать нас.
Когда они уже подошли к выходу, Конрад снова окликнул их.
— Что-нибудь не так, Конрад? — обернулся доктор Найт.
— Шофер, человек в автомобиле. Что произошло с ним? Он тоже в клиникё?
— Понимаешь ли, он… — доктор Найт замолчал, потом, наконец, решился. — Если быть абсолютно честным, Конрад… ты никогда не сможешь увидеть его. Конечно, он один виноват в том, что случилось…
— Нет! — Конрад не согласился. — Я не хочу винить одного его… Мы неожиданно выскочили из-за грузовика. Водитель здесь?
— Автомобиль сперва врезался в металлическую опору ограждения островка безопасности, потом перелетел через обрамляющий шоссе барьер. Водитель погиб уже на пляже. Он был чуть старше тебя, Конрад. По-видимому, он пытался спасти вас.
Конрад кивнул, вспоминая бледное лицо за лобовым стеклом.
Доктор Найт двинулся к выходу. Тихо, почти «sottovoce» [2] он проговорил:
— И ты знаешь, Конрад, он и мертвый может помочь тебе.
В тот же день около трех часов появился дядя. Сидя в кресле-каталке, которую толкали тетка и сестра Сэди, он беззаботно приветствовал Конрада своей здоровой рукой. Правда, сегодня дядя Теодор не смог улучшить настроение Конрада. Юноша жадно ждал этой встречи, однако дядя выглядел постаревшим еще лет на десять, и компания из трех стариков — один из них инвалид, — подходивших к нему с вымученными улыбками на лицах, только усилила у Конрада ощущение его собственного одиночества в этой клинике.
Слушая дядю, Конрад осознал, что одиночество явилось просто логическим следствием жизни его сверстников там, за пределами больницы. У маленького Конрада почти не было друзей-однокашников только лишь потому, что дети в этом мире постепенно становились редкостью, такой же, какой были за много лет до этого столетние старцы. Он родился в мире, заполненном людьми среднего возраста, причем это понятие «средний возраст» само по себе постоянно менялось, оно отодвигалось, подобно движению краев расширяющейся Вселенной, уходящих все дальше и дальше от изначальной точки. Его шестидесятилетние тетя и дядя были тоже людьми среднего возраста. А уже за ними следовал огромный легион стариков- пенсионеров, запрудивших все магазины и улицы приморского городка; их подчеркнуто неторопливые, будто еще чего-то ждущие силуэты покрывали серым пеплом все яркое в этой жизни.
По контрасту с ними экстравагантные манеры доктора Найта, какими бы резкими и внезапными они ни были, вызывали у Конрада будоражащее сердце возбуждение.
К концу встречи, когда тетя вместе с сестрой Сэди отошли к окну полюбоваться фонтанами, Конрад проговорил дяде:
— Доктор Найт хочет повозиться с моей ногой.
— Я думаю, что это хорошо, Конрад, — дядюшка Теодор бодро улыбнулся, однако его глаза пристально следили за неподвижным юношей. — Эти хирурги — мудрейшие люди, даже трудно представить себе, что они умеют делать.
— А как твоя рука, дядя? — Конрад показал на бинты, стягивавшие его левый локоть. Чуть заметная ирония в голосе дяди заставила вспомнить о тривиальных двусмысленностях доктора Найта. Он ощутил, что взрослые люди вокруг что-то от него утаивают.
— Моя рука? — дядя пожал плечами. — Это моя рука вот уже почти шестьдесят лет, потеря какого-то пальца не помеха, чтобы набить трубку. — И раньше чем Конрад успел ответить, он продолжил: — А вот твоя нога — это уже совсем иное, тут ты должен принять решение самостоятельно.
Перед самым уходом он шепнул племяннику:
— Отдохни хорошенько, возможно, тебе придется побегать до того, как ты станешь ходить.
Через два дня, ровно в девять часов, в палату к Конраду вошел доктор Найт. Энергичный, как обычно, он сразу же взял быка за рога.
— Ну, Конрад, — начал он, меняя шину. — Минул месяц со дня твоей последней прогулки к пляжу, настало время выметаться отсюда и рассчитывать на собственные ноги. Ты что-то хочешь сказать?
— Ноги? — повторил его слова Конрад. Он растерянно усмехнулся. — Вы подразумеваете в переносном смысле?
— Нет, это не иносказание. — Доктор Найт подвинул стул. — Скажи-ка мне, Конрад, ты что-нибудь знаешь о восстановительной хирургии? Может быть, вам об этом рассказывали в школе.
— На уроках биологии. Это трансплантация почек и другие подобные вещи. Это делают пожилым людям. Именно это вы собираетесь сделать и с моей ногой?
— Ш-ш-ш! Не гони коней! Давай-ка сперва уточним детали. Значит, ты знаешь, что восстановительной хирургии скоро стукнет пятьдесят лет — именно столько прошло со времени первых пересадок почек, хотя и
