Все встали как вкопанные, а Серега схватил за шиворот плененного Кузьмича.
– Там впереди, – сказал селянин, – только что кто-то шевелился.
– Бред!! – Простонал Лапников. – ну как так можно жить, когда не секунды ты не можешь оставаться в безопасности, ну как я могу еще идти с вами. Зная, что меня могут уничтожить в ближайшие пару секунд. Это тяжело. Я не могу…
– Тиха ты! – Шикнул Сергей. – На войне как на войне. Там действительно что-то шевелиться.
Кузьмич порывался что-то сказать, но ему приказали стоять молча. В наступившей тишине послышались гулкие шаги по асфальту. Блеснула яркая зарница и все увидели как к ним приближается человек. Шел он ровно, словно ничего не боясь, словно не было вокруг липкой тьмы и не сновали в ней темные подземные твари.
Направлялся этот тип к Черепиховцам, и при очередной вспышке стало видно, что одет он в деловой костюм тройку, сейчас несколько помятый и начищенные башмаки. Вид его в этом костюме, посреди Черепиховского мрака был настолько безумен, что люди Сергей со спутниками даже попятились прочь от него, заподозря сразу неладное. Самое неприятное было то, что пришелец счастливо улыбался и протягивал к людям руки.
Когда до него оставалось метра три Сергей спросил в лоб:
– Ты кто? – и попятился назад, потому, что тот уверенно шел на него.
– Друзья! – Безмерно счастливым голосом воскликнул этот тип. – Друзья я…
– Стой! – сказал Серега поднимая 'Дракон'. – Стой тебе говорят!
Человек встал. Вспыхнула молния и приезжий понял что самое странное было в человеке. Его глаза были спокойно, даже блаженно закрыты. Казалось он спит, и эти закрытые глаза абсолютно не вязались с счастливо улыбающимся ртом. Впрочем эта улыбка тоже малость походила на безумный оскал. И этот ухмыл раскрывался все больше и больше, пока перед людьми не осталось лица, а всю голову закрыл красноватый зияющий зев.
Пришелец застыл так, с открытым ртом, а затем в между зубами что то шевельнулось и на свет, прямо изо рта стал выползать, а вернее вываливаться толстый жирный червяк – змея. Эта гадость, сначала высунула треугольную серую голову, затем обвела губы, как жуткая пародия на язык, а потом стала потихоньку высовываться на поверхность.
Это было так омерзительно, что люди застыли, с отвращением глядя на творящееся. Затем кто-то из Черепиховцев (непонятно кто, потому что все смотрели на монстра), выстрелил в этого червяка из двух стволов.
Бывший человек, а ныне весьма мерзкий монстр квакнул, изо рта брызнул поток коричневой дурнопахнущей жижи и чудище недвижимо пало на землю, где и застыло.
– Однако, – и сказал только Щербинский, – каких только тварей не рождает лес.
– Лес, лес, – проговорил Серега, – нам надо идти, а то таких вокруг будет – завались.
И они двинулись в молчании дальше. Лапников плелся в самом хвосте колонны на подгибающихся ногах, и изумленно оглядывался.
А вокруг была тьма, а на часах было всего лишь половина четвертого. Их дорога вилась меж домов, иногда пересекала маленькие площаденки, дорожные перекрестки. Лапников неожиданно ускорил шаг и оказался рядом с Сергеем.
– А интересно, – сказал журналист, – почему лесные силы так любят тьму? Ведь во тьме все-таки сложнее ориентироваться.
– Тьму? Как вокруг? Тут в общем то тоже все ясно. Так как поклонники Змея несут в себе изначальное языческое зло, то и обстановку вокруг себя они должны составлять соответственную. А так как человеку из двух состояний суток, больше противна тьма, значит они тьму и составляют. Вот мы в ней и ходим, вот она на нас и давит.
– Хотите сказать что они могут выбирать среду по собственному усмотрению?
– Могут наверное, известно ведь, что языческих богов отождествляли с природой, а что может быть сильнее природы?
– Люди. – Сказал Лапников тихо. – Они могут что угодно с лесом сделать. Вырубить, сжечь, превратить в болото, уничтожить короче.
– Это то они могут, только победой над природой это не станет. Печально но без леса мы жить не можем. Уничтожив лес, уничтожим себя. Кроме того ведь недавняя буря тоже природное явление в конечном итоге. А что человек перед бурей…Ай!!
Бам! Бам! – громыхнул Серегин дробовик и шестиногий змее – жук полетел кувыркаясь во тьму. Оттуда плаксиво взвыли, видимо там сидело еще с десяток таких.
Щербинский плюнул – развели тут всяких.
– А тут горячеет – произнес приезжий.
– Скорее холодает. – Невозмутимо ответствовал зоотехник.
В подавленном молчании двинулись дальше. Дорога их вилась между деревенских домов, а затем выходила на высокий правый берег реки Волги. На этом месте Сергей сам не так давно сидел и смотрел на синюю воду. Тогда он думал что попал в западню. Но кто мог знать, что в такую.
Они остановились и сейчас, чтобы посмотреть на привычный пейзаж. То есть на пейзаж бывший когда- то привычным. Теперь же его уже вряд ли можно было назвать привлекательным или просто красивым.
Над Волгой сгустилась тьма. Вязкие ее хлопья медленно плыли над черными неподвижными водами, сталкивались в воздухе, озарялись багровыми зарницами.
Вода же в реке была абсолютно черная, гладкая и текла неторопливо, словно смоляной вар. Странно,
