Но я никогда не могла смотреть на один ритуал, в этом месте я всегда отворачивалась, вглядывалась в страницу, даже протягивала руку, чтобы мама сжала ее, утешая, – когда поднимали вуаль с лица невесты.
Мне, конечно, далеко было до маминого таланта, но я могла сыграть на церковном органе несколько самых простых мелодий. И теперь, стоя в темноте в церкви, предавшись воспоминаниям, я ощутила нелепое желание поднять стул, поставить его на место, сесть и коснуться клавиш. Какой звук издаст инструмент после стольких лет забвения? Услышат ли его в поселке, сбегутся ли люди, чтобы увидеть, кто тут играет?
Глупое желание, но что-то толкнуло меня вперед, заставило поднять ногу и нажать ею на педаль, поднять средний палец правой руки и ударить им по одной из клавиш.
Орган тут же отозвался, издав звук, похожий на крик боли. Когда резкий стон разнесся над руинами, вверх взметнулись перепуганные мыши, заглушая своими высокими криками затухающий звук. Бедные создания были совсем беззащитны перед мощными потоками воздуха. Они метались – пронзительно крича и визжа – под полуобрушившимся сводом крыши, словно поднятый ураганом мусор. На улице опять заволновались грачи. Я поняла, что дрожу. Плохая была идея. Минувших дней не вернуть.
Я прошла мимо окон, смотревших во двор: три огромные каменные арки, выходящие на восток. Самая большая возвышалась надо мной метров на шесть. По кафельному полу валялись осколки цветного стекла, как неограненные самоцветы.
На алтаре стояли тусклые, потемневшие от времени подсвечники. На южной стене висел большой гобелен. Я попыталась рассмотреть, что там изображено, но краски слишком обесцветились от влаги и плесени. Мне ничего не оставалось, кроме как пройти к южной стене, пытаясь прочесть слова, высеченные на камне; отчаяние проникло в меня подобно прохладному воздуху, просочившемуся в церковь.
Ну, и чего я достигла после стольких часов вынюхивания и высматривания?
Уолтер до сих пор не найден. Я узнала кое-что о Соле Уитчере, но ни на шаг не продвинулась в его поисках. Равно как и в поисках Альфреда – одни лишь утверждения двух его ровесниц – Виолетты и Руби, – что он утонул. Руби, правда, сказала больше. «Они его утопили» – это были ее слова. Если она права… Похоже, самый настоящий ящик Пандоры ждет, чтобы его открыли!
Я стояла на пороге церкви и уже собиралась спуститься по ступеням, когда заметила какое-то движение. Всего лишь краешком глаза, всего лишь долю секунды, но я была уверена: за алтарем мелькнула высокая темная фигура. Я резко обернулась, в груди бешено колотилось сердце, я почувствовала, как у меня подкашиваются ноги. Я попыталась удержать равновесие и выронила фонарик.
Он с громким стуком упал на каменный пол, а в небо, словно пули от выстрела, взметнулись испуганные грачи. Я увидела, как сверху посыпался мусор, услышала, как он шумно падал на камни, шлепался в воду.
Перед церковью тени оставались недвижимы. Я в очередной раз повернулась, чтобы уйти. Мои нервы были натянуты до предела, мне хотелось как можно скорее убраться отсюда. Я переступила порог и оказалась на крыльце.
Шлепался в воду?
И опять я повернулась, заставила себя вернуться к алтарю, настороженно следя за тенями. Я приблизилась к балюстраде и увидела большую деревянную дверь в подвал, вмонтированную в пол прямо перед ступенями алтаря. Раньше я ее не заметила – воспоминания о матери и ее музыке увели меня далеко от окружающей действительности. Когда-то створок было две. Сейчас одной не хватало, а на ее месте зияла мягкая мерцающая чернота. Я подошла ближе, ступив в вонючую стоячую воду, которая подобно легкой туманной дымке нависла над этой чернотой. Края бассейна поросли мхом, который напоминал медлительных крошечных существ, решившихся на побег. Я подняла с пола камень и бросила.
Бульк!
Все в церкви будто замерло. Этот глубокий прямоугольный бассейн имел три метра в длину и два в ширину. Вскоре перестали расходиться круги от брошенного камня, но осталась рябь. Похоже, легкий ветерок пробежал по ее блестящей, словно нефть, поверхности; а возможно, в глубине дышали крохотные существа. Я не собиралась докапываться до истины. Было что-то гипнотическое в этом бассейне, в том, как отражались в нем каменные своды церкви. Я не могла избавиться от ощущения, что если буду продолжать стоять и таращиться в глубину бассейна, то просто упаду в него.
Я с трудом оторвала взгляд. И заметила, что у алтаря движется гобелен, едва-едва раскачивается, как будто им играет легкий ветерок. Разве я никого не видела секунду назад? Или мне почудилось, что я вижу в проеме огромного сводчатого окна очертания высокого мужчины? Но перед церковью ничто не двигалось. Даже гобелен замер. Явно пора было уходить.
Я обошла бассейн, взобралась по трем ступенькам к алтарю. Ничего. За окном слышны только ветер и шум крыльев небольших существ, летающих вокруг меня. Я сделала шаг вперед, посмотрела направо, налево, ожидая, что из-за передних скамей на меня сейчас кто-то выскочит. Быстрый взгляд за алтарь – ничего. Я потянула за край гобелена.
За ним скрывалась дверь. Добротно сделанная из дерева и железа, дверь была вмурована в камень и вела в ризницу или в башню. Почему я раньше о пей не подумала?
Ризница – это помещение в церкви, где хранятся ризы, другие церковные одеяния и атрибуты богослужения. В ризнице часто заседает церковный совет, нередко священник использует ее в качестве кабинета. Я потянулась к круглой металлической ручке, отдавая себе отчет, что собираюсь сделать несусветную глупость. Я крепко ухватилась за ручку и повернула ее. Она поддалась.
Неужели я на самом деле видела кого-то за алтарем? А если видела, где этот человек сейчас?
Ручка чуть повернулась вправо и застопорилась. Если бы дверь не была заперта, мне нужно было бы только надавить, и она бы открылась.
Неужели я видела своего «незваного гостя»? Чем больше я думала над этим, тем сильнее билось мое сердце. Нет, вряд ли это он. Внезапно мне показалось, что мужчина находится выше. Я подняла голову и принюхалась. К тому времени я уже привыкла к зловонию, исходящему от колонии летучих мышей. Был ли здесь кто-нибудь еще? Вонь от бродяги, которая недавно ночью затопила мой дом, словно наводнение? Нет. Не она. Но что-то похожее. Слегка. Возможно… дым от трубки?
Я толкнула дверь, она не поддалась. Я попыталась снова – с тем же результатом. Дверь была заперта. Ни следа замочной скважины, и это означало, что дверь заложена на засов изнутри. От разочарования я осмелела и захотела узнать, что скрывается за этой дверью. Ризница обычно имеет выход на улицу – так проще священнику: ему не нужно постоянно открывать огромную, массивную дверь главного входа.
Я пробежала по центральному нефу и выскочила через входную дверь наружу. Потом выключила фонарик и стала пробираться к южной стене здания. Я старалась держаться поближе к стене – если здесь кто-то есть, он прекрасно знает, где я сейчас. Я двигалась медленно.
Стены церкви редко бывают прямыми, что этим вечером было мне на руку – встречались укромные уголки, где можно было переждать и прислушаться, убедиться, что все тихо, прежде чем двигаться дальше. Чтобы добраться до южной стены и найти дверь в ризницу, мне понадобилось не больше пяти минут, но эти пять минут показались вечностью.
Дверь была закрыта на щеколду. Я не собиралась заходить внутрь. Я просто хотела попытаться открыть дверь, если смогу, а потом намеревалась отойти подальше и посмотреть, кто выйдет наружу. Я надавила большим пальцем на щеколду. Безрезультатно. Еще одна запертая дверь. Я наклонилась и посветила фонариком в большую замочную скважину. В ней не было мусора, который должен был накопиться за пятьдесят лет. Я отошла, оглядываясь по сторонам. Неужели у меня хватит смелости сделать то, что сейчас пришло мне в голову?
Было время, когда церкви в Англии практически не запирались. Главный принцип святилища был незыблем. Церковники считали, что храмы должны оставаться открытыми всегда, чтобы каждый мог зайти помолиться и побыть наедине с Богом. Однако в последние годы из-за случаев вандализма и краж подобное стало невозможным во многих церквях, включая сельские. Далее самые крошечные церквушки пострадали от рук вандалов. В конце концов пришли к компромиссу. Храм запирали, но ключи прятали в месте, известном прихожанам. Где могли найти ключ прихожане церкви Святого Бирина?
Над проемом в форме арки, на высоте чуть больше двух метров от земли, был прикреплен декоративный ключевой камень. На нем было высечено дьявольски хитрое лицо горгульи, выкатившей свои каменные
