оружием.
В то же время Лазаренко понимал: для новой службы крайне необходима специальная радиосвязь. И вот, по его просьбе, из Советского Союза в Афганистан завозятся радиостанции, ремонтная база, приезжают специалисты.
Как ни горько это осознавать, но нередко подобную заботу афганцы воспринимали иждивенчески: вы нас обули, одели, вооружили, а теперь и в бой идите вместо нас. Ведь вы опытнее, умнее.
Нечто подобное случилось и у командира «Каскада». Однажды при обсуждении плана спецоперации по уничтожению лидера Исламской партии Афганистана Хекматьяра в Пакистане, начальник 5-го управления неожиданно предложил «поработать» советским специалистам. Мол, так будет вернее. На что Александр Иванович твердо ответил: проведение подобных акций — дело афганцев.
Начальник «пятерки» неспроста хотел переложить тяжесть проведения операции на «шурави». Его «спецам», к сожалению, так и не удалось уничтожить Хекматьяра. Правда, справедливости ради надо отметить, что мост, по которому ехал лидер Исламской партии Афганистана, был взорван, но Хекматьяр не пострадал.
Как выяснилось позже, у руководителей моджахедов были свои агенты в ХАДе, и даже в 5-м управлении. А вот «хадовская» контрразведка действовала неэффективно.
В работе «Каскада» и 5-го управления были, разумеется, не только провалы, но и победы. С годами «хадовцы» трудно, медленно, но набирали темп. К исходу 1981 года в управлении уже четко знали, где располагается какая банда, какова ее численность, откуда поступает оружие, финансовые средства.
Примером совместной успешной разведывательной деятельности «пятерки» ХАД и «Каскада» может служить итог операции по уничтожению крупной банды в крепости в районе Газни.
Разведданные оказались точны, и удар советской авиации навсегда похоронил бандформирование под обломками крепости.
На счету сотрудников 5-го управления были и другие успешно проведенные спецоперации, засады, захваты «языков», налеты на объекты и места расположения моджахедов.
«Четко трудится разведка…»
Разумеется, самые эффективные спецоперации проводили сотрудники «Каскада». Часто инициатором их являлся командир подразделения полковник Лазаренко.
В одну из наших первых встреч Александр Иванович поведал мне интереснейшую историю. А «выросла» она из крупного ЧП на аэродроме в Кандагаре. Там располагалась советская авиационная часть. Пилоты летали на «МиГах». Здесь же дислоцировались афганские вертолетчики.
Ночью на посту солдату-часовому показалось, что кто-то ходит у самолетов. Кто может ходить в такую пору? Разумеется, бандиты. Он сорвал с плеча автомат и дал очередь.
И надо же случиться такому — пуля, выпущенная из «калаша», попала во взрыватель одной из бомб, которые тут же были сложены в штабель. История почти фантастическая, ведь взрыватель — это не более чем двухкопеечная монета. Но тем не менее это случилось. От взрыва взлетели на воздух три советских самолета и два афганских вертолета.
Обо всем этом сразу после происшествия полковнику Лазаренко доложил руководитель команды «Каскад» в Кандагаре подполковник Алейников. Кстати говоря, Александр Иванович ценил Алейникова. Когда ему присвоили звание генерал-майора, свой погон положил на плечо подполковнику, сказал: «Вот тебе, Анатолий, один генеральский погон, второй сам заработаешь». И он действительно заработал, стал генерал-лейтенантом, первым заместителем Председателя КГБ. Правда, время, когда он принял эту должность, было тяжелое для Комитета Госбезопасности, 1991 год. Тогда КГБ возглавил печально известный Бакатин, и Алейников быстро понял, с какой целью пришел этот «демократ». Цель одна — разрушать. И справедливости ради надо сказать, Бакатину многое удалось.
Однако вернемся к событиям в Афганистане. Узнав о ЧП, Лазаренко сразу же вылетел в Кандагар. Его встретил подполковник Алейников, подробно обо всем доложил. Александр Иванович внимательно выслушал доклад и произнес:
— А теперь, Анатолий Аввакумович, начинается наша работа.
Судя по всему, подполковник поначалу и не понял: какая работа? А у Лазаренко уже родился оперативный план.
Пришлось кое-что втолковать поначалу командиру авиационного полка.
— Солдата оставь в покое. Пусть себе гуляет, только язык за зубами держит. А ты вместе с замполитом и начштаба всюду рассказывай, мол, это дело рук моджахедов. Напали, сожгли самолеты…
Командир полка не соглашается. Солдата уже задержали, началось расследование.
— А ты выпусти его, расследование закрой.
— Да не могу я, — кипятится командир. — Не в моей это компетенции: открыл расследование — закрыл.
— Тебе указания заместителя начальника Генштаба достаточно?
— Вполне.
— Добро, будет тебе указание.
Вечером того же дня комполка получил от генерала армии Ахромеева приказ: действовать по указанию Лазаренко.
После первичной подготовки наступил следующий этап спецоперации по внедрению агентов в бандформирования. Старший лейтенант— «хадовец» был заброшен в одну банду, двое агентов — в другую. Разумеется, всем троим устроили тщательную проверку. Они рассказали о «диверсии», о том, как после ее совершения уходили к границе с Пакистаном и по дороге потерялись. Двое агентов даже высказали предположение, что их старший, возможно, погиб.
Бандиты проверили, действительно уничтожены три «МиГа» и два вертолета, «шурави» уверены, что это нападение моджахедов. Контрразведка противника пыталась поймать агентов на мелочах, выспрашивала подробности «диверсии». Однако легенда, подготовленная «каскадерами», выдержала испытание. Агентам поверили. В Пешаваре им устроили торжественную встречу, чествовали, возносили как героев, наградили, хорошо заплатили.
И агентурная группа начала работать. Однажды, рассказывая о внедрении «тройки» в банду, Александр Иванович воскликнет: «Какие агенты были, какие разведданные давали!»
Действительно, двое вели наблюдение, слушали, расспрашивали и потом обо всем докладывали офицеру-«хадовцу». Тот в свою очередь записывал информацию и закладывал ее в тайник.
Теперь «каскадеры» знали имена лидеров банд, караванные пути, по которым везли оружие и боеприпасы, а главное — планы моджахедов.
Ценнейшей информацией стало оперативное сообщение группы о том, что главари бандформирований решили взорвать индийское консульство в Кандагаре, как раз во время визита
