Флита' появился приказ эсминцам формировать ударные соединения для ночных атак.
Почти сразу вслед за этим столкновением последовал бой между эскадрами Гуденафа и фон Рейтера. Лейтенант Кинг-Хэлл пишет: 'Примерно в 22.55 на нашем правом траверзе появились 5 кораблей, шедших тем же курсом на расстоянии не более 1500 ярдов. Прошло несколько напряженных минут. Пришельцы так же не хотели открывать свою принадлежность, как и мы. Наконец обе эскадры одновременно решили, что видят неприятеля, и открыли яростный огонь. Бой длился 3,5 минуты. 4 головных немецких корабля сосредоточили огонь на 'Саутгемптоне', пятый стрелял по 'Дублину'. 'Ноттингем' и 'Бирмингем' проявили большую осмотрительность и не включали прожектора, поэтому по ним не стреляли. На такой минимальной дистанции промахов просто не могло быть. Орудие стреляло, и снаряд попадал в цель. Орудие снова заряжали, оно выплевывало пламя, грохотало, откатывалось назад и ползло вперед. Следовало новое попадание. Но чтобы заряжать орудия, требуются люди. Плоть и кровь должны поднимать снаряды и картузы, открывать и закрывать алчущие орудийные замки. Но плоть и кровь не могут противостоять взрывчатке, а на верхней палубе 'Саутгемптона' взорвалось огромное количество снарядов. Именно после окончания перестрелки начался подлинный ужас ночного боя. Мы не знали, где находятся немцы. Наши орудийные расчеты были перебиты почти до последнего человека. Переговорные трубы и телефонные кабели были изорваны. Мы просто не имели времени привести себя в порядок, и не осмеливались использовать фонари. И вся верхняя палуба была усеяна убитыми и ранеными'.
Повреждения 'Дублина' в этом коротком, но ожесточенном бою были не столь значительны. Однако капитан 1 ранга Э.К. Скотт потерял свою эскадру. То же самое случилось с капитаном 1 ранга Э.Э.М. Даффом на 'Бирмингеме'. Но эскадра фон Рейтера пострадала гораздо сильнее. На 'Штеттине' были уничтожены несколько орудий. Кроме того, Кинг-Хэлл 'передал приказ вниз в торпедное отделение и нетерпеливо ждал ответа.
Как только я услышал рапорт 'Готов', то выпустил торпеду по группе вражеских прожекторов. Они неожиданно погасли, и неприятельский корабль выкатился из строя вправо'. Торпедированный легкий крейсер 'Фрауэнлоб' позднее затонул почти со всей командой. Как вспоминает один из уцелевших: 'Около 22.40 я почувствовал сильный толчок, потрясший корабль.
Электричество погасло, и элеваторы остановились. Боеприпасы мы продолжали подавать вручную. Заработало аварийное освещение, и казалось, опасность миновала. Но вскоре корабль накренился на левый борт, и старший офицер приказал покинуть погреб. Когда я поднялся на полубак, расчеты уже покинули орудия. Корабль продолжал крениться, и я прыгнул за борт. Уже плавая, я слышал, как капитан трижды крикнул 'Ура!' в честь кайзера. Можно было видеть лишь нос 'Фрауэнлоба'.
Внезапно корабль перевернулся и затонул кормой вперед. Проболтавшись на плотике 12 часов, я был подобран датским сторожевиком 'Тамош'.
Об этих боях сообщили Шееру, который и сам кое-что видел с мостика 'Фридриха дер Гроссе'. Служба радиоперехвата сообщила ему, что британские эсминцы находятся в 5 милях позади своего линейного флота, и теперь Шеер знал, что он проходит под кормой Гранд Флита. Если не считать британских легких сил, никто не стоял между Флотом Открытого Моря и безопасными укрытиями за своими минными полями. Когда 'Вестфален' повернул на юг, чтобы обойти сражающиеся эскадры Гуденафа и фон Рейтера, Шеер в 22.34 приказал капитану 1 ранга Редлиху повернуть обратно на курс SOt-O и двигаться прямо к маяку Хорнс-риф, не сворачивая, несмотря ни на какие атаки англичан.
Джеллико тоже видел и слышал стрельбу. Из сообщений 'Гарланда' и 'Кастора' он сделал вывод, что вражеские легкие силы ищут его Линейный Флот. Адмиралтейство в 21.55 передало ему перехваченное распоряжение Шеера миноносцам Михельсена, еще больше укрепив адмирала в ошибочном мнении: 'Трем флотилиям эсминцев приказано атаковать вас'. Уайтхолл, абсолютно ничего не знавший о ходе боя и о том, как разворачиваются события, сделал еще одну попытку помочь главнокомандующему.
В 21.23 Джеллико получил позицию хвоста колонны Шеера на 21.00 вместе с сообщением, что вражеские линкоры следуют на юг. Так как указанная точка находилась к юго-западу от 'Айрон Дьюка', то Джеллико не поверил сообщению. 'Я ни единого мига не верил информации Адмиралтейства, учитывая донесения кораблей, действительно видевших неприятеля на северо-западе' (Комната 40 вычислила эти координаты из сообщения 'Регенсбурга'. К сожалению, тот находился в 14 милях от предполагаемой позиции).
Этот печальный опыт заставил его усомниться и в следующем сообщении Адмиралтейства: между 21.55 и 22.10 Комната 40 расшифровала 4 сообщения Шеера, и оперативный отдел свел 3 из них в радиограмму, полученную Джеллико в 22.30: 'Германскому Линейному Флоту в 21.14 приказано возвращаться в базы. Линейные крейсера замыкают строй. Курс SSO-t-O. Скорость 16 узлов'. Большая часть этого сообщения подтверждала собственные догадки британского главнокомандующего, но он не поверил курсу, так как получалось, что германский Линейный Флот очень близко к хвосту его собственной колонны. Сообщения Гуденафа (о его бое с 4-й Разведывательной Группой) и 'Бирмингема' о замеченных линейных крейсерах Хиппера укрепили его уверенность, что неприятель находится на северо-западе. (Сообщение Даффа, по несчастливому совпадению, было дезориентирующим. Он случайно заметил линейные крейсера Хиппера вскоре после 23.15, когда, по уже упоминавшимся причинам, Флот Открытого Моря временно повернул на W-t-S перед тем, как снова взять курс на юг, чтобы выйти к Хорнс-рифу.) Все это не имело бы значения, если бы Джеллико получил четвертое сообщение – требование Шеера провести разведку цеппелинами. Это дало бы точный курс, которым Флот Открытого Моря намеревался возвращаться домой. Однако она не попала к Джеллико. Как вспоминает адмирал Джеймс, 'начальник Морского Генерального Штаба [Оливер] покинул помещение оперативного отдела, чтобы немного отдохнуть, и оставил за себя офицера, незнакомого с германскими оперативными сигналами и не придавшего значения этому требованию Шеера'. Этим офицером был капитан 1 ранга Джексон, чье бестолковое вмешательство в работу Комнаты 40 уже неплохо запутало Джеллико и Битти раньше днем. Джеллико вспоминал: 'Конечно, если бы Адмиралтейство передало мне требование воздушной разведки в районе Хорнс-рифа, я повернул бы туда'. А так британский флот следовал прежним курсом, и главнокомандующий был вполне обоснованно уверен, что добьется решительной победы в артиллерийской дуэли, которая начнется сразу после рассвета. Поэтому он ушел в адмиральскую рубку на мостике 'Айрон Дьюка', чтобы отдохнуть в те немногие часы темноты, которые еще были в его распоряжении.
Но эти 3 часа прошли для Джеллико очень неспокойно. Новые донесения, спорадические перестрелки, отблески прожекторов… Ему сообщали о чем угодно, только не о том, что ему требовалось. И Адмиралтейство, и его собственные командиры оказались не на высоте. Джеллико так и не узнал о стычке уцелевших кораблей Бёдикера с самой западной из британских флотилий эсминцев – 4-й флотилией Винтура. Процитируем одного из офицеров 'Спарроухока'.
'Ночь была совершенно непроглядной, и мы не имели ни малейшего представления о том, где находится неприятель. Флотилия шла в кильватерной колонне. Командир на 'Типперери' находился во главе, за ним шли 'Спитфайр', 'Спарроухок' и еще 8 эсминцев. Единственной нашей заботой было не налететь на свои же корабли. Около 23.15 мы заметили на правой раковине 3 крейсера, пересекающие наш курс под углом 20 градусов на большой скорости. Сначала мы решили, что это английские корабли, и когда они подошли на 700 ярдов, 'Типперери' запросил позывной. В ответ 'Франкфурт', 'Пиллау' и 'Эльбинг' навели прожектора на наш несчастный лидер, и менее чем через минуту он загорелся, получив множество попаданий'.
Второй залп неприятеля разбил один из паропроводов 'Типперери', и его турбины встали. В корму эсминца попали 3 снаряда, и люди там почти не пострадали. Большая часть попаданий пришлась в носовую часть эсминца. Там погибли почти все, включая Винтура.
'Спитфайр' капитан-лейтенанта К.У. Трелони и еще 2 эсминца, шедшие за ним, а также 'Броук' капитана 2 ранга У.Л. Аллена отвернули и выпустили торпеды. 'К нашему ликованию мы увидели, как одна из них попала во второй корабль между задней трубой и грот-мачтой. Он прекратил стрелять и накренился, огни погасли'. Торпедированым кораблем был 'Эльбинг', который 9 часов назад дал первый выстрел в этом бою. Мадлунг и два его товарища попытались спастись, пройдя сквозь строй линкоров Шеера. Капитаны 1 ранга Трота и Моммзен сумели сделать это и укрылись за линкорами 1 -и эскадры. Но поврежденный 'Эльбинг' маневрировал гораздо хуже. Он попал под таран флагмана контр-адмирала Энгельгардта линкора 'Позен'. Машинные отделения крейсера были' затоплены, и он потерял ход.
После бегства крейсеров Бёдикера головные корабли 4-й флотилии эсминцев попали под плотный
