– Маринер, Маринер! – торопливо сказал кто-то впереди. – Како-ой…
– От горизонта до горизонта! Ты глянь только! Даже края не видно…
– А там вон что?
– Где, где?
– Да вон, чернеет, маленькое такое… Это не Олимп, случайно?
– А точно! Ребята, Олимп!
Жилин улыбнулся. Со вчерашнего дня добровольцы пребывали в веселом напряжении. Как выразился Руслан: «Били копытом и грызли удила». Да и было от чего. Их Марс, такой, кажется, далекий с Земли – крохотный красный огонечек! – сейчас громоздился под ними всей своей колоссальной статью. Полусон- полумечта стирался, мозг жадно впитывал уже не воображаемые, не виденные когда-то по СВ, а живые, «взаправдашние», впечатления. «Бора» катилась поездом, прибывающим на вокзал желанного, еще незнаемого города, и взлелеянное воображением не разочаровывало в яви. Вот уже потянулись стеклянные крыши окраин, в просветах между деревьями появилась и исчезла ажурная башня микропогодника; из-за узкой полукруглой арки моста выглянул ртутно-бликующий свод над платформами… Скоро, скоро бот примарсианится и они сойдут!
– До чего ж не хочется высаживаться… – раздался вдруг сзади громовой бас Клуни на.
– Вы это серьезно?! – в изумлении обернулся Жилин.
Старший врач явно был не в духе.
– Знаете, – громыхнул он, – я вам порой как бы завидую. У вас никогда не бывает проблем…
– А-а… – усмехнулся Жилин. – Проблем, док, если подумать, не бывает вообще. Есть только работа, которую нужно делать. Вот я ее и делаю. Проблемы возникают у ленивых…
– Ну, не знаю, не знаю… Может, вы и правы…
– А что за проблема хоть?
– Embarras de richesse, – криво усмехнулся Клунин. – Какая ж еще…
– На Базе?
– Да какая с нее База уже? Это раньше, когда там был нормальный научный городок, тогда – да. А сейчас… Так, дачный поселок. Роботизированный хабитат для шохо… Это первопоселенцы так любят себя называть – шохо… Знаете, как на Сырте шутят? Золотым головам, говорят, теперь думать не надо, золотым рукам делать нечего, остались одни золотые зубы – тщательно пережевывать… – Клунин мощно вздохнул. – А ведь говорили им умные люди – не нужен Сырту репликатор! Не надо его ставить! Чем вас не устраивает централизованное снабжение? Зачем вам автономность? Бесполезно! Вот загорелось им, и хоть ты тресни!
– Поставили? – спросил Жилин (разговор был ему не интересен, но куда ж денешься? Закон общежития!).
– Ха! Попробуй им не поставь! Поставили… Выделили вне очереди новенькую «сампо». Шохо носились с нею, как дураки с писаной торбой! А им – раз! – и закрывают завод стройматериалов! За ненадобностью! И дейтериевый – на замок! А тех, кто там работал, – выводят! За ненадобностью!
– За что боролись, на то и напоролись…
– Полбазы в анусе! – грянул Клунин с чувством. – Прилетает администратор из Фонда изобилия, шохо к нему. Мы, орут, на Марс не за запахом синей травы летели, а за деньгами! А вы нас с производства выводите! Тот только руками развел. Вас, говорит, не поймешь! Сами же, говорит, просили, чтобы вам репликационную камеру поставили! Что вам опять не нравится? Сказали бы лучше «спасибо»!
– Высота шесть мегаметров! – прогудел Гирин. – Скорость три четыреста шестьдесят один. Иду к полюсу.
– …Три года! – скорбно пророкотал Клунин. – Три года потом я этих «новых элоев» от алкоголизма лечил, истощенные нервы в порядок приводил, от запоров пользовал. А сколько у меня коллоида ушло на ссадины и порезы! Особенно на молодых балбесов. Они ж каждый божий день устраивали мордобой – то из-за девок, то просто от скуки, то давай работникам рыла начищать. А те и сами не прочь с неработающими схлестнуться да и всыпать им как следует… И хоть ты что им говори!
– Говорить бесполезно, – сказал Жилин, – дурь выбивать надо. Тогда, может, до них дойдет. Был у нас один на «Поларисе», здоровый такой колонист, Тексом звали. Любил девушек зажимать. Обнаглел до такой степени, что на моих глазах полез к практикантке. Ну, я его побил немножко… И что вы думаете? Как шелковый стал!
– Чую, – заулыбался док, – хватит у вас с ними мороки! Или как вы говорите? Работы? Будет вам работка! Только учтите: шохо – народ грубый, могут и сдачи дать!
– А мы им приемчики покажем! – ухмыльнулся Жилин.
– Начинаем ориентацию! – вострубил Гирин из рубки. – Фобос выше меня. Красавец! – именно так, с ударением на последнем слоге.
– А нам не видно! – заныли в толпе.
В обзорнике, где медленно проползала Красная планета, похожая на спелую тыкву – бугристую, дольчатую, с прилипшей землей, – махнуло сиреневым. Экран мигнул, и в черном небе повисла грязная, красно-коричневая картофелина Фобоса. Она была сгрызена с одного боку и попорчена бороздами с другого. У кратера Стикни, почти на краю сей зло громадной ямищи, прорывали реголит пузырики куполочков и ситечки антенн. И уже не с огородом вытанцовывалась аналогия, а с грибницей. С шампиньонами, например.
Над Фобосом, словно привязанная, висела целая гроздь модулей ремонтной станции. Рядышком, как заведенный, крутился гигантский кристаллизатор с пристыкованной к нему реакторной печью. Копия – кастрюля с ручкой.
