«Бот не резиновый… Хорошо, если двадцать впихнем…»
«Господи, как же мне все это надоело!»
«Легче самому все сделать. Хоть душа будет спокойна».
«Бедный Марик…»
Ровно в полдень по БВ «Коча», имея на борту Жилина с Максимом, расстыковалась с «Борой».
– Прошло разделение, прошло разделение, – зачастил Гирин, – визуально наблюдаем расхождение…
– Принято, – хрюкнул в селекторе Громыко, оставшийся за старшего.
На экране перископа плавно, с разворотом, прошла «Бора»,
– Высота двести, – сказал Гирин и поправил усик микрофона.
– Сколько еще времени осталось? – проскрипел Громыко.
– Мало, – процедил голос Габы, – минут пятьдесят от силы.
– Что можно успеть за пятьдесят минут? – пробурчал врио командира корабля. Габа не ответил. Жилин его хорошо понимал. Мерный шумок вентиляторов, перелопачивающих стоячий невесомый воздух, нудная молвь компьютеров, ярмарочное разноцветье экранов, транспарантов, индикаторов – все это было до того знакомым, привычным, даже надоевшим, что просто в голове не умещалась мысль об умертвиях и терактах. А вот мазнет Тхакур Сингх мазерами по базе, и все – размягченные купола надуются и лопнут, оболочки опадут, скукожатся… У гляциологов мозги вскипят, черепа лопнут, глаза вытекут… И попадают на пол иссохшие мумии.
– Как со связью? – прогудел Гирин.
– Никак, – буркнул по селектору Габа.
– Излучатель главного канала… – начал Гирин.
– Да пробовали мы! – перебил его Громыко. – И главный пытались прокинуть, и сдвоенный! И все без толку – база нас не слышит! А-2 забивает напрочь! Сплошные помехи…
– Хоть бы успеть! Черт… – Гирин ожесточенно ткнул пальцем в сенсор. На малом мониторе очертилась северная полярная шапка, нарисованная компьютером. Крошечная пуговичка «Антенны-2» вытянула жирный, чуть расходящийся лучик, уперлась им в кончик синей спирали, виток к витку раскрученной от оси планеты. На синей «линии огня» мерцала зеленая точка базы «Северный полюс». Скоро красный лучик дочертит короткую дугу, перечеркнет зеленое пятнышко… и Тхакур Сингх сделает тридцать зарубок на рукоятке. Вот паскуда же…
– Нет, я так не могу! – решительно-негодующе воскликнул Габа. – Сидеть и ждать неизвестно чего! Слетаю-ка я на Спу! Макс, слышь?
Гирин тяжело засопел.
– И на чем же ты лететь собрался? – сказал он неприятным голосом. – На самоваре?
– Почему? На скафе!
– Ты что, совсем сдурел?! Тебе малой тягой придется тормозить, с первой космической – до нуля! Где ты столько топлива возьмешь?
– Господи! – фыркнул Габа. – Проблема! Пристрою еще один шаробаллон или два! В первый раз, что ли? Кого я на Спу-16 спасал? Забыл уже?
– Ой, да делай ты, что хочешь! – прорычал Гирин.
Габа благоразумно промолчал. Но все равно, пока зеленый огонечек на селекторе не потух, кто-то хихикнул в эфире…
– Никаких нервов с ним не хватает! – Гирин яростно зацокал сенсорами, словно отыгрываясь.
– Напоминаю, – заговорил компьютер, выслуживаясь, – переход на горизонталь через сто восемьдесят секунд.
– Да помню я! – сердито отмахнулся Гирин, и его пальцы забегали по пульту, словно музицируя – тоненькие писки и звоночки накладывались на листвяные шорохи мнемографиков, то плетущих, то порывающих на табло свои коричневые и синие кружавчики. – Высота шестьдесят, – буркнул Гирин, – перехожу в горизонталь.
Габа посмотрел на себя в зеркало – вроде все на месте. Кислорода хватит на роту. Мигающие огоньки указателей на вертикальных шкалах оставляли зеленоватое дрожание на ртутно-бликующем шлеме из спектролита.
– Леха! – позвал Габа. – Выхожу в вакуум-створ!
– Удачи!
– Надо говорить: «Добычи!» – молодежь сейчас так любит выражаться…
С громким сосущим звуком разъехался сегментный люк, и фигурные светосигналы герметизации налились красным.
Вакуум-створ еще называли «холодной палубой», но оправдывались оба названия – палуба была негерметична, а градусник показывал сто двадцать ниже нуля. Вакуум-створ был пуст, как амбар перед сенокосом. Лишь в уголке, под транспарантом «Осторожно, вакуум!», притулились три космоскафа – маленькие круглые ракетки с коробчатой рамой, «космические такси». Габа пошатал дополнительный бак на аппарате, отмеченном покорябанной двойкой (держится вроде ..), и перелез через низкий бортик на сиденье. Потом чертыхнулся и полез обратно. Вынул из силикетового сейфа громоздкий агрегат из металлокерамики с двумя рубчатыми рукоятками и пирамидальным дулом. «Биденхандер», гордость тульских оружейников, фузионный дезинтегратор системы Амосова. Пурпуров враз почикает… Жаль, нельзя. Ничего, зато откроет любую дверь… Или стену.
