Гоша Черняк включил тяжелый лучевик. В подсветке плазмы Антон увидел, как у груды камней бесшумно задвигалось что-то длинное и серое.
– Вот она! – завопил он, указывая на гибкую тень.
Гоша развернулся, и над контейнерами провыл полный заряд. Внезапно включился прожектор, за ним еще два.
– Не стрелять! – стегнул властный голос Жилина. – Что вы мечетесь?! Гоша, Антон, Виджай! Следите за склоном! Лева и Руслан! Стойте на месте! Не приближайтесь к контейнерам! Девушки, все в центр! Живо!
Антон восхитился. Вот что значит – командир! Какие-то секунды – и растерянная толпа превращается в отряд!
Жилин вышел на свет и встал между ним и Гошей.
– Отходим! – сказал он, обшаривая глазами глубокие тени между контейнерами. – Сугорин как, в порядке?
– Страху больше, – задыхаясь, проговорил Гоша, – она кэ-эк выскочит, Игорь упал и покатился… Может, она сослепу, как носорог?
И в этот момент рыбозмея прыгнула. Длинное блестящее тело с гладким волосом – при чем тут «рыбозмея»?! Ни капельки не похоже! Вся, как гибкая, очень подвижная… труба. Или толстый шланг, покрытый жесткой щетиной, – и спереди дыра, и сзади, даже просвет видать… И что-то там шевелится, бугрится внутри – тычинки какие-то…
Антон оступился и с размаху уселся на зад. Рыбозмея закачалась в позе настольной лампы и загнулась над Антоном вопросительным знаком. Словно рукав нутриевой шубы пятьдесят-последнего размера навис над ним. Рыбозмея замерла, и «рукав» раскрылся склизким сфинктером. Восемь штук челюстей с плоскими режущими пластинками разошлись, как диафрагма сегментного люка. «Сейчас он за мной закроется, – подумал Антон отрешенно, – и все…» В тот миг он не слышал криков. Ему даже в голову не пришло броситься назад или в сторону. Он только смотрел, как размыкаются большие треугольные зубы, как мокро блестит пупырчатая глотка, и ему было противно. «А. Родин, 2061-2083. Пожран чудовищем». Какая гадость…
Ударом ноги Жилин отбросил щетинистое рыло. Заслонив Антона, мастер присел, отводя руку с электрорезаком. Рыбозмея стремительно развернулась. Жилин сделал неуловимое движение, полоснул тварюку по двум левым позвоночникам и распорол вдоль третьего. Рыбозмея закинулась, как хобот мамонта, издала продолжительный сипящий звук и судорожно задергалась в воздухе.
Гоша поднял дезинтегратор, но Жилин сказал: «Не надо», и горячее еще пирамидальное дуло опустилось.
– Отходим.
Послышался топот, и из-за контейнеров выскочили Быстров и Бранкевич с армейскими лазерными излучателями.
– Что случилось?! – крикнул Бранкевич. – Все целы?
– Рыбозмея, – коротко бросил Жилин. Он осмотрел электрорезак, почистил клинок о реголит и вложил в пластмассовые ножны. – Все в бункер! И не дай бог…
– Мы все поняли! – загалдели добровольцы, не дав мастеру даже договорить.
– Гупта!
– Тут я!
– Пошлешь в рейд СКР – ту, которую мы настраивали. Понял, о чем я?
– Я понял!
– Поглядим, сколько их тут… Бранкевич!
– Здесь!
– Активируй сторожей-разведчиков на ночь, двух или трех. Лучше трех.
– Может, и посты…
– Обязательно. Эс-эров переключишь на меня.
– Будет исполнено!
– Я тебе поерничаю…
Добровольцы, взволнованно переговариваясь, сгрудились у шлюза. Антона затрясло – наступила нервная реакция. Память прокручивала нон-стоп одни и те же кадры: шерстистый «рукав», то поджимая мокрый и противный «манжет» кольцевой мышцы, то распуская его, сипит и открывает полуметровую пасть…
Подошла Яэль.
– Антон, ты как? – спросила она с ноткой тревожной заботы в голосе. – Пойдем, Гунилла компоту сварила, попьешь хоть.
Антон с удовольствием послушался.
– Шо вы скажете на это несчастье? – донесся до него радостный вопль Левы Соловейчика. – Это же кошмар!
По всей обширной стройплощадке ползали огоньки и перебегали лучи прожекторов. В наушниках свербило от скрежета и верещанья эффекторов, перемалывающих базальт, растирающих в пыль песок и туф. Что-то громко зажжужало там, раздался треск, и черные коробчатые и округлые формы лагеря шатко качнулись в прыгающем розовом сиянии. Скручиваясь и вспухая, поплыли над стройкой клочья красного
