емкости, наполненные ночным молоком от священных коров.
– И что теперь? – шепнул Сергий.
– Подожди! – шикнула Неферит и сразу же вернула лицу умиленное и просветленное выражение.
– О, Амон! – воззвала она самым ангельским голоском, на который была способна. – Царь всех богов, владыка вечности, властитель истины, творец всего сущего, расточитель благ! Ты, которому поклоняются все боги и богини и весь сонм небесных сил, ты, сотворивший сам себя до сотворения времен, дабы пребыть во веки веков…
«Великий ясновидец» заулыбался снисходительно и вышел вон. Неферит тут же прервала свой монолог, и сказала деловито:
– Помогайте!
Она кинулась к постаменту для ладьи Амона, и быстро проговорила:
– В древнем папирусе было сказано: «Причал, куда ладья Амона пристает на одну ночь, вращай вокруг севера противосолонь!»
– Ты думаешь, мы что-нибудь поняли? – возмутился Эдик.
– Ты за всех-то не отвечай, – проворчал Сергий, и спросил: – А где тут север, где юг?
– Мы заходили с востока, – сориентировался Гефестай, – значить, север там!
– Вот – причал! – хлопнул Сергий по золотому «доку» для амоновой ладьи. – Вот север! А ну-ка, Гефестай, толкай!
Гефестай уперся руками в южный конец постамента и приложил усилие. Постамент дрогнул.
– Понял! Понял! – шепотом «закричал» Эдик, и включился в работу.
Тут и Акун подмог, и Регебал. Постамент заскрипел, заскрежетал, и сдвинулся с места, вращаясь вокруг своего северного угла, и открывая узкий лаз с крутыми ступеньками, ведущими вниз.
– Опять под землю, – разворчался Искандер. – Что за привычка – все под землей прятать?
– Ты спускайся, спускайся… – посоветовал ему Сергий.
Быстро сойдя по ступеням локтя на четыре вниз, он посветил лампионом. Еще ниже в стену было вделано колесо из позолоченной бронзы – металл проступал из-под опавших чешуек. «Противосолонь – там, – подумал Лобанов, – значит, посолонь – здесь?» И крутанул колесо против часовой стрелки. Постамент наверху сдвинулся с гулом.
– Подожди! – прошипел Эдик. – Не закрывай!
– Спускайтесь быстрее! И лампионы, лампионы не забудьте! Тут аварийное освещение не горит!
Спустились все, и Сергий завертел колесо, слушая, как рокочут невидимые шестерни и гудит каменное тело постамента.
– Сергий, ты где? – донесся голос Неферит.
– Иду! – ответил Лобанов, спускаясь по ступеням с видом знатока. Ему ли, одолевшему пирамиду Хуфу, бояться подземелий Хатшепсут? Говорят, милая была женщина…
Ход опускался не круто, но был очень узок, идти приходилось боком. Потом ступеньки кончились, коридор расширился и вывел контуберний к железной двери – черной, с мельчайшими крапинками ржи. Выпуклый барельеф на двери изображал Тота, который лечил глаз окривевшему Хору.
– Смотри, Сергий! – сказала Неферит взволнованно. – Тот же уджат!
На двери находилось углубление в форме «Ока Хора».
Роксолан снял амулет, примерился, и вставил его в эту «замочную скважину». Надавил, и услышал тихий скрежет. Он сильнее нажал пальцами, и уджат вошел до конца. Механизм ржаво взвизгнул, рычажки сработали и утянули засов.
– Открывай! – выдохнул Эдик.
– Подожди!
Вниманием Лобанова завладел потолок – он был покрыт серебряным листом со следами швов. Кое-где листы провисали. Что за диво? Зачем тут серебро? Ясно, в давние времена даже плиты пола крыли серебром. Пол! Но не потолок…
– Пошли! – нетерпеливо дернулся Чанба, и Гефестай навалился на железную дверь. Сергий не воспротивился. Да и что ему было сказать? Неясные подозрения Лобанова посетили, но четко сказать о том, что же его обеспокоило, он не мог.
Дверь, равномерно скрипя, отворилась, и в мятущемся свете лампионов показалась статуя «Носатого», поднимавшего правую руку. На каменной ладони лежал ключ от третьей двери…
– Кхепер! – охнула Неферит, проскальзывая в проем двери. – Скарабей!
Гефестай услужливо приоткрыл дверь пошире… Тут-то все и случилось. Серебряный потолок загрохотал, глухо и гулко, тяжкий удар разнесся по коридору, а серебряный лист над растерявшимся Эдиком резко продавился в конус, стал расходиться лепестками…
– Уходи! – крикнул Роксолан, и дернул Сармата на себя, ожидая поток песка из пробитого вверху отверстия. Но из дыры в потолке хлынула… вода! Мощный бурлящий столб воды ударил в пол, брызгая на стены и наполняя воздух запахом тухлых яиц. Тысячу лет назад начерпанная из Нила, хранилась она долгие века, запертая в серебряном баке, пока не сработала ловушка.
– Скарабея взяла?! – проорал Сергий, перебарывая голосом грохот рушащейся воды.
– Что?! – закричала Неферит. – Взяла, взяла!
