Тогда этот старый испанский офицер отступил на шаг, вытянулся перед нашим флагом и воскликнул:
– В таком случае, господа, да здравствует Франция!
Справившись с охватившим меня волнением, я попросил его засвидетельствовать неприкосновенность нашего аварийного запаса.
Какой контраст по сравнению с двумя предыдущими сутками! Прежде всего поскорей послать телеграммы своим. Затем большой стакан пива со льдом – настоящее благословение божье! Мы выпили его в маленьком кафе, хозяйка которого по-матерински ухаживала за нами все время нашего пребывания на острове.
И начали действовать чары волшебной страны. Проводники, ставшие нашими друзьями, знакомили нас с богатствами и соблазнами этого счастливого городка.
Спасибо тебе, Гильермо, за то, что ты ввел нас в жилища, где сохранились вещи, напоминающие о различных завоевателях-маврах, французах, англичанах, испанцах, где мебель времен королевы Анны находится рядом с испанским оружием и великолепными фламандскими рукописями. Спасибо тебе за то, что ты сказал мне однажды: «Этот дом твой!» Ведь в устах человека твоей нации это не пустая фраза.
Спасибо тебе, Августин. Ты угощал меня типичными блюдами Менорки и среди них – знаменитой «собразадой», жгучее воспоминание о которой я сохранил до сих пор.
Спасибо вам, Фернандо и Гарсиа! Вы показали мне маленькие уютные бухточки, где резвились морские окуни и множество других рыб, вселявших надежду в такого незадачливого рыбака, как я.
Даже моя вторая страсть, любовь к музыке, получила полное удовлетворение на этом чудесном острове. На следующее воскресенье Гильермо познакомил меня с одним из местных композиторов, в доме которого я встретился с прекрасным пианистом Мальорки доном Мас Порселем, учеником Альфреда Корто. И вот Бах, Фалла, Шуман и Дебюсси вновь овладели мною. Как мне трудно будет уехать!
И тем не менее в понедельник мы под аплодисменты присутствовавших покинули прелестный маленький порт. Нам помогали друзья – моряки и тот симпатичный офицер испанского флота, который так радушно нас встретил, – Мануэль Деспухоль. Рыбачья лодка отбуксировала нас примерно на пять миль от берега Менорки по направлению к Алькудии.
Второй раз произошло то, к чему мы должны были постепенно привыкнуть. Минут через десять буксир был отцеплен, и мы снова остались одни. На этот раз наш путь был короток: мы хотели достичь Мальорки, находящейся на расстоянии сорока миль отсюда. Мы могли прибыть туда на рассвете следующего дня. Но для этого надо было добиться, чтобы нас не отбросило к северному берегу, – задача довольно трудная, так как кили нашей лодки были плохо закреплены и почти не действовали, а ветер дул с юго-востока.
Наиболее удобным пунктом высадки нам казалась Алькудия, порт на северо-восточном берегу. Все шло как будто благополучно, и утро 17 июня мы встретили на правильном пути посередине фарватера. Показалось несколько рыбачьих судов, которые дружески нас приветствовали.
Пребывание на земле было не слишком продолжительным, и мы быстро вернулись к привычной жизни на «Еретике». Впрочем, мы взяли с собой некоторые съестные припасы, считая, что на пути между двумя островами опыты проводить бессмысленно. Аварийный запас оставался по-прежнему в целости для путешествия по Атлантическому океану.
Наконец, около 18 часов милый остров Менорка, незначительно возвышавшийся на линии горизонта, исчез на востоке, а в лучах заходящего солнца появилась величественная и надменная Мальорка.
Все шло как нельзя лучше. Огни Алькудии были уже ясно видны. Мы находились примерно в пяти милях от порта.
Вдруг Джек, сидевший за рулем, сообщил мне со свойственным ему спокойствием:
– Ален, мы чертовски отклоняемся к северу. Ветер дует теперь точно с юга. Мне это не нравится: оба ветра – южный и северный – приносят в этом проливе сильные бури. Впрочем, попытаемся добраться до порта.
Увы, обрывистые утесы Мальорки пронеслись мимо. Нас опять уносит в Валенсийский залив! Единственная надежда – плавучий якорь. Поистине, это море хоть кого приведет в отчаяние! Когда, наконец, мы его покинем и вступим в область регулярных ветров? Я даю себе клятву никогда больше не плавать по Средиземному морю без мотора.
Опять предстоит ночь бездействия и ожидания. Что-то принесет завтрашний день? Право же, Средиземное море начинает нам надоедать.
На рассвете 18 июня мы опасливо озираемся по сторонам. Ветер стих, но мы с отчаянием констатируем, что наше положение примерно такое же, как во вторник 10 июня в тот же самый час. Мы находимся, может быть, чуть подальше в открытом море, милях в двадцати к северо-востоку от северной оконечности Менорки! Перед нами снова стоят те же проблемы: нужно еще раз обогнуть мыс и пересечь пролив.
В довершение несчастья северный ветер крепчает, обещая бурю. Вдали от берега мы бы ничего не боялись, но здесь среди скал опасность была очень велика. Единственное, что мы могли сделать, это попытаться вернуться в Сьюдаделу и там подождать улучшения погоды. Идти надо было как можно скорей, потому что ветер не ждал. Очень быстро, примерно за четыре часа, то есть со средней скоростью в пять узлов, мы приблизились к земле. Но море беснуется, и нет никакой возможности обогнуть роковой мыс. В тот момент, когда мы уже решаем повернуть к востоку и войти в одну из относительно спокойных бухт, к нам подходит рыбачья лодка, которая берет нас на буксир.
Но на сей раз довести нас до порта гораздо труднее: движение волн то и дело ослабляет буксирный канат, а затем натягивает его сильным рывком со звуком, подобным «пиччикато».
Все идет благополучно, пока мы движемся против волн, но Джек не скрывает своего беспокойства: «Что будет, когда мы повернемся боком к волнам, прежде чем ветер станет попутным?»
Внезапно канат натягивается как раз в тот момент, когда мы находимся на самом гребне, и в ту же секунду волна обрушивается вниз. «Еретик» перевертывается, мы в воде… Я быстро выплываю и вдруг слышу голос Джека:
– Веревка, Ален, веревка!
Чрезвычайно удивленный, ищу веревку, чтобы бросить ему. Ведь он прекрасно плавает. Но Джек
