– Именно поэтому, доктор, вся последующая служба Хирана прошла на пограничных судах. Это же объясняет, почему сейчас капитан командует не флагманским крейсером, как ему положено по выслуге, а заурядным 'стервятником'.
– Похоже, на этом парне нет крови, – заметил Кирк, вчитываясь в строки, которые появились в нижней части экрана, и, вдруг удивленно воскликнул:
– Ромуланцы даже перечисляют офицеров, перешедших вместе с Хираном на 'Галтиз', и умерших начальников, чьи должности он когда-то принял!
Кирк внимательно изучал широкое улыбающееся лицо на экране. Странно, но он не мог вспомнить больше ни одной улыбки ромуланцев. Кирк отметил, что Хиран крепко сложен и приблизительно одних с ним лет.
– Похож на честного и неглупого служаку, – тихо произнес капитан, чувствуя все возрастающую симпатию к своему ромуланскому коллеге.
'Откуда эта симпатия? – спросил Кирк сам себя. – Может, я принимаю желаемое за действительность?' Адмирал в последнем сообщении просил быть поосторожнее при общении с тщательно отфильтрованной ромуланской делегацией. Картрайт также сообщал о закулисной возне в комитете и безусловной преданности экипажа 'Галтиза' режиму. Необходимо быть начеку.
Но так ли страшен черт?..
На экране появилась дальнейшая информация, отнюдь не обнадеживающая, а затем грубые, суровые черты какого-то ромуланца с самодовольным выражением на лице – полная противоположность капитану Хирану.
– Центурион Тиам, – пояснил Спок. – Повышен в звании с одновременным назначением главой делегации. Повышение в звании нетрадиционно: у центуриона нет соответствующего военного опыта.
– Наверное, знал, чью руку надо вовремя полизать, – не удержался Маккой.
– Возможно, доктор. Однако этот тип определенно не лишен блеска. В закрытой информации, полученной нами, значится, что Тиам с отличием закончил академию, имеет ученую степень в политических науках, призы по фехтованию и гимнастике, а также по лингвистике и этимологии.
Спок вновь повернулся к экрану, на котором лицо Тиама уже сменилось лицом необыкновенно красивой ромуланской женщины.
– Жена центуриона Тиама, Яндра. Считается ведущим музыкантом Империи, профессионально играет на огромном количестве инструментов, в том числе и на фортепиано.
– Фортепиано?! – в один голос воскликнули несколько человек. Откуда, черт возьми, ромуланец может научиться игре на фортепиано?
– Если верить полученной информации, несколько музыкальных инструментов, распространенных в Федерации, были захвачены в виде трофеев в последней войне. Как бы там ни было, Яндру считают истинным виртуозом в игре на многих музыкальных инструментах, в том числе и на фортепиано.
Послышалась громкая усмешка. На этот раз недоверие выразил не Маккой, а маэстро Пеналт.
Кирк совершенно не знал жену ромуланского центуриона, но почему-то не сомневался, что она, действительно, была виртуозом и могла затмить своей игрой самого Эндрю Пеналта.
– А это, – продолжал Спок, – брат-близнец Яндры, Дайян. Кстати, он руководитель археологической группы, доктор Бенар.
Кирк тайком посмотрел на Одри, с любопытством разглядывающую ромуланца, с которым ей предстояло трудиться бок о бок во время конференции.
'Изменница!' – заорал бы Тиам, если бы сумел прочитать мысли жены.
Эти настроения Яндра переняла у лакеев в Цитадели.
'Только бы Тиам не догадался устроить проверку на мою верность режиму! А ведь столько способов, простых и хитрых!' – Яндру бросало в дрожь от этих мыслей. Подозрения... Это так похоже на Тиама. Именно они дают ему повод каждый день третировать жену все новыми и новыми придирками. 'А второй очень отличается от Тиама. Он, наверняка, знает цену свободы. Наверное, он сам много страдал, поэтому сумел заглянуть в мою душу, прочитать мои мысли и чувства, понял меня, несмотря на мое кажущееся высокое положение в иерархии', – Яндру снова бросило в дрожь.
А что будет с Дайяном? Его поступки – а их никто никогда не объявлял предательскими – когда-то разрушили их семью. Значит, то, что она вынашивает, в лучшем случае, вызовет опалу Дайяна и вновь выбросит его на обочину жизни, а в худшем... Нет, она никогда не посвятит брата в свои планы!..
Яндра дрожала больше от нерешительности, чем от страха. Она музыкант, а не политик или солдат. Все в этом мире преходяще, кроме музыки. Могла ли она решиться на такой поступок, который поставит под угрозу ее жизнь, поступок, из-за которого ее брат вновь окажется отверженным?
Яндре хотелось вернуться в лучезарные дни детства, когда не было ничего, кроме музыки. Как. давно это было! Яндра закрыла глаза.
Ей было пять лет, когда она впервые прикоснулась к клавишам тра'ама, который с незапамятных времен стоял в углу их второй гостиной и который, очевидно, был простым украшением, предметом мебели, так как никто в их семье не умел играть на этом инструменте. Яндра вспомнила, как старая гувернантка Кали больно схватила ее за руку и, строго наставляя, отвела в детскую. Случилось ли все это в тот самый вечер, или так только кажется?
Все события, происходившие в детстве, с возрастом кажутся, гораздо ярче и выпуклее, чем они были на самом деле. Как бы то ни было, но Яндре запомнился именно тот вечер. Вместе с отцом пришли его друзья, и один из них время от времени подходил к тра'аму и пытался музицировать не столько для других, сколько для себя.
Перехитрив гувернантку, маленькая Яндра спряталась тогда за массивными шторами и, затаив дыхание, слушала чарующие звуки старого инструмента, пока сварливая Кали, наконец, не обнаружила ее и не отвела вновь в постель. Но разве могла Яндра заснуть? Как только гости перебрались в большую гостиную и стали громко обсуждать торговые проблемы, она тут же выскользнула в коридор и, чувствуя бешеное биение сердца, вошла в опустевшую темную маленькую гостиную.
Как податливы, как притягательны были клавиши волшебного инструмента!
Увлекшись бессвязной и неумелой игрой, тыча одним пальцем по клавишам, Яндра не заметила, как на пороге гостиной появились ее отец и улыбающиеся гости, а среди них, подбоченясь, старая злая гувернантка Кали.
Затем были каждодневные уроки с репетиторами, путешествия, тайное знакомство с запрещенными в Империи композиторами: Бахом, Моцартом, Бетховеном. А вскоре Яндра получила неожиданный подарок – трофейный инструмент с последней войны.
Концерты маленького вундеркинда следовали один за другим. Яндре было всего восемь лет, когда она впервые сыграла перед изысканной публикой. Но светское общество не впечатлило девочку. Единственным человеком, к мнению которого она прислушивалась, был ее брат Дайян. Не по годам развитая, Яндра рано поняла, как важны родителям ее успехи, выступления перед министрами и придворной знатью. Но сама музыка для девочки была превыше всего. Играла ли она перед своими родителями, мечтавшими об обеспеченном будущем дочери, перед своим братом или очередной избранной аудиторией ничто не могло сравниться с духом и миром музыки.
Однажды Яндре довелось играть перед самим Претором. После выступления через своих помощников он передал девочке самые теплые отзывы. Это случилось незадолго до болезни Претора, обезобразившей его лицо, а затем лишившей и слуха.
