— Позади нас фары...
— Черт, а если это...
— Не волнуйся. Наверное, какой-то лихач решил проветриться по ночной дороге.
— Да, но когда он увидит полицейский джип...
— Тут же затормозит на фиг, — закончил Лукас.
Фары приближались. У Лукаса по плечам побежали мурашки. Волосы на голове зашевелились. Фары были мутно-желтые. Близко посаженные. Слишком близко для современного автомобиля.
— Подожди-ка, — пробормотала Софи, оглядываясь через плечо. — Это не лихач.
— То есть?
— Похоже на старый «форд» модели "Т" или что-то в этом роде.
— Модели "Т"?
Лукас тоже оглянулся через плечо. Заднее стекло джипа было разбито вдребезги, дыра зияла, как неровная зубастая пасть. Сквозь нее были видны надвигающиеся фары. Они были уже менее чем в четверти мили, и разрыв постоянно сокращался. Вырисовывался корпус. Контуры крыльев, обводы крыши...
— Разрази меня гром...
Узнавание обдало Лукаса ледяной волной.
— Что это?! Что ты там увидел?! — в ужасе закричала Софи.
— Тот самый гадский лимузин!
Только теперь до Лукаса вдруг дошло, что на протяжении последних двадцати четырех часов поблизости все время появлялся старинный «роллс-ройс», самый что ни на есть настоящий — от маленького винтика до громоздкого кузова, только Лукас не обращал внимания. Он точно не мог сказать, но, кажется, увидел его в первый раз у Раунд-Ноб, где погиб Мелвил Бенуа. Зато точно этот лимузин стоял перед лавкой ростовщика. Лукас мог поручиться, что видел этот лимузин в свалке битых машин, когда сложилась пополам «Черная Мария». Теперь до Лукаса дошло, что этот гад их преследует.
— Лимузин? — переспросила Софи.
Лицо ее было освещено приближающимися фарами.
— Ага... Ты же знаешь, как я их терпеть не могу, — проворчал Лукас, прибавляя скорость. Семьдесят, семьдесят пять миль в час. Старинный лимузин продолжал догонять. Неумолимо, как ураган в Санта- Ане.
Софи повернулась к нему:
— Он тебе знаком?
— Можно сказать, да.
— Как это?
— Видел его пару раз. Думаю, он специально едет за нами.
Лукас взглянул в зеркало заднего вида, и у него сперло дыхание от страха.
Очертания старинного лимузина вдруг начали на глазах расплываться...
Анхел смотрел на приближавшийся лимузин сквозь дыру в заднем стекле.
Машина подошла к ним на двадцать ярдов и там зависла. Желтые пятна фар бежали по зернистой мостовой, как две луны по черной воде порогов. Анхел ощутил, как лимузин вынюхивает их след. Завис и вынюхивает. Водителя было не разглядеть — просто бледное пятно за ветровым стеклом.
Потом лимузин приблизился, и вдруг сквозь его крышу наружу что-то выпрыгнуло.
У Анхела перехватило дыхание.
Это было воплощение его страха.
Когда ему было всего шесть лет и его мать-алкоголичку отправили в местную клинику, он попал под социальную опеку властей штата. Отец слинял из города еще год назад, дядя Флако был в Мексике, и чиновники из департамента попечения не нашли другого варианта, как отдать Анхела в приемную семью в Мемфис. Дом Макаллистеров оказался далеко не из лучших. Кормить троих приемышей — кожа да кости — на приходящей в упадок ферме — дело нелегкое, а в условиях сельскохозяйственного кризиса восьмидесятых — почти невозможное. Мэри и Бен Макаллистеры были честными людьми, вынужденными работать в поле от зари до зари, стараясь свести концы с концами. Слишком часто Анхел оставался один.
В одну особенно бурную ночь Анхел лежал запертый в своей спальне, совсем один. Снаружи бушевала гроза, на фоне окон все чаще сверкали молнии. Анхел то задремывал, то просыпался. Одеяло сбилось к шее, было неудобно. В три часа его разбудил раскат грома. Он заплакал и плакал непрестанно, но никто не приходил.
Наконец он выбрался из постели и в темноте стал ощупью пробираться к двери. Он попытался выйти, но дверь была заперта. Повернувшись к постели, он зацепил что-то ногой. Сверкнула молния, раздался злорадный смешок. В свете вспышки из тени что-то прыгнуло! Маленький Анхел завопил, зовя на помощь, припал к запертой двери, визжал и всхлипывал, зажимая сам себе рот одеялом. Никогда в жизни он не был так напуган. Палящий ужас, пронзивший все его шестилетнее тельце, изменил Анхела раз и навсегда.
«Джек из коробочки».
Он случайно задел ногой валявшуюся на полу игрушку, и из нее выпрыгнул человечек на пружинке. Это совпало с ударом молнии, и к лицу ребенка прыгнула размалеванная рожица. Механический смех показался оглушительным. И лицо. Белое, как у призрака. Огромные желтые глаза. И улыбка — оскал красной пасти.
Всего лишь «Джек из коробочки».
И вот тринадцать лет спустя такой же клоун вдруг выпрыгнул сквозь крышу лимузина. Выскочил на пружине сквозь разбитый люк, разбрызгивая крошки металла и капли света. Как на проявляющейся фотографии, материализовалось лицо клоуна.
К Анхелу вернулся голос.
От его крика встрепенулись Софи и Лукас.
— Что там?!! — резко обернулась Софи.
Анхел кричал, тыча рукой в разбитое заднее стекло. Чудовищная игрушка наклонялась к зазубренной дыре, покачивалась на ветру огромная голова, горели янтарем желтые глаза, и все шире становился кровавый оскал. Немыслимо, но с ее губ стекала пена, будто деревянный предмет выделял слюну. Анхел более не сомневался: эта штука собирается его проглотить.
— Этого не мозет быть! — Анхел разрыдался — Так не бывает... Так не бывает!
Страх сдавил ему горло, яички втянулись внутрь, он съежился на полу. Ему снова было шесть лет, и он снова умирал от страха.
— Анхел! — продолжала кричать Софи, словно не понимая, чего он боится. — Что с тобой?! Что стряслось?!
— Она... она приблиз-з-з-зается!
Анхел пытался ей объяснить. Чудовищная игрушка приближалась, механический смех перекрывал ветер и шум. Будто в длинном металлическом туннеле живьем обдирали кошку.
— Анхел!!!
— Дзек... Это Дзек!!
— Не понимаю, что ты говоришь!
Напряженное лицо Софи сияло в желтом отсвете.
Сквозь волну страха Анхел понял, что Софи действительно ничего не видит. Вообще не видит Джека. И не понимает, о чем он говорит.
Значит, это чудовище только для него.
Для него одного.
Анхел обернулся и увидел, как приближается огромное лицо, словно неимоверно большой астероид, зависший в зазубренном проеме стекла, красный оскал раскрывается, голодные, голодные, голодные ряды изъеденных червями клыков...
Анхел закрыл лицо руками, заранее чувствуя, как смыкаются вокруг него эти челюсти.
Софи увидела, как упал Анхел. Обхватив голову руками. Зажмурив глаза. Молится? Без сознания? Или горе наконец его достало?
