– Если бы я мог что-нибудь рассмотреть, – пробормотал он. Но катер был еще слишком далеко от берега, так что он ничего не видел даже через свои мощные приборы ночного видения. Капитан Гейтс знал, что темнота может скрывать все, что угодно – даже целую армию, а когда он увидит вспышки выстрелов, будет уже слишком поздно и для него самого, и для его людей.
С другой стороны, если он ничего не видит, то кто бы ни ждал его на берегу, вряд ли сможет различить что-то на воде, если, конечно, у него не будет приставки ночного наблюдения. В подобном оборудовании не было ничего необычного, но даже если противник засечет их катера, то стрелять по ним он сейчас не будет. Он дождется, пока катера пристанут к берегу и опустят сходни. И вот тогда...
'Прекрати думать о подобной ерунде', – велел он себе. Он получил боевой приказ, а разведка сообщила, что с берега огня не будет. Все должно было пойти как по маслу.
Гейтс повернулся, чтобы в последний раз проверить своих людей. В темноте он мог различить только силуэты. Каждый десантник занимал свое привычное место, терпеливо ожидая, когда же закончатся тридцать минут, необходимые катеру, чтобы достичь береговой линии. Каждый десантник был тяжело нагружен снаряжением и оружием; с этим грузом было нелегко найти удобное положение для отдыха, однако его люди ухитрялись приспособиться.
Теперь они были уже близко. Гейтс повернулся в ту сторону, где расположились его лейтенанты, и несколько раз взмахнул сжатым кулаком. С обманчивой беззаботностью наблюдал он за тем, как офицеры разыскивают в темноте своих сержантов и как рота начинает шевелиться, изготавливаясь к выгрузке.
Он знал, в каких условиях придется высаживаться. Ровное неглубокое дно будет постепенно повышаться, выводя их к дамбе, по гребню которой проходит дорога. В глубине, за дорогой, сгрудились склады и мастерские – превосходное укрытие для танков и пехоты противника, если они, конечно, здесь были.
Катера на воздушной подушке стали замедлять ход, и тональность гудения их турбин изменилась. Никто не горел желанием врезаться в берег на скорости сорока узлов, но даже теперь двигатели катеров ревели оглушительно, если где-то на берегу прятались враги, им не было нужды видеть десантников. Они могли бы услышать их приближение на расстоянии нескольких миль.
– Я их вижу, капитан! – раздавшийся в наушниках голос командира катера заставил его подпрыгнуть. Гейтс посмотрел в застекленную кабину, где располагался 'водитель' этой шумной штуковины. Мичман указывал рукой туда, где и без него капитан заметил созвездие ярких огней.
Огни – красный, белый и голубой – находились прямо по курсу. Чуть правее загорелись еще огни – именно в том месте, где они и должны были показаться. Ни трассеров, никаких других признаков жизни не было заметно даже сквозь приборы ночного наблюдения. Отлично.
– Нас встречают, – объяснил он в свой микрофон, и в ответ ему тут же ожили и засверкали ходовые огни катера, чуть не ослепив его в темноте.
Катер на воздушной подушке грузно пристал к берегу, разбрасывая во все стороны брызги воды и мелкие камни, даже несмотря на то, что его гигантские пропеллеры вращались все медленней.
Лишь только носовая аппарель оказалась на грунте, Гейтс бегом бросился по ней на берег, торопясь покинуть уязвимое судно. Каменистый, усыпанный крупной галькой берег, не слишком подходил для быстрого бега, особенно в темноте, но капитан почувствовал, как напряжение понемногу отпускает его. Очутившись на твердой земле, он снова обрел уверенность. Самое худшее было позади.
Как и планировалось, рота 'С' веером рассыпалась в разные стороны, чтобы занять огневые позиции и обеспечить безопасный участок десантирования для второй волны морской пехоты. Сам капитан поспешил туда, где в темноте горели сигнальные огни. За ним следовали радист и одно из отделений 1-го взвода.
Рядом с металлической рамой, на которой были укреплены сигнальные фонари, стояло три человека. Сначала они выглядели просто как силуэты, затем – когда Чарли Гейтс развернулся к ним – на них упал свет маячковых огней, и он увидел перед собой троих офицеров в камуфлированной форме, но не в касках, а в беретах.
Капитан Гейтс перешел с бега на быструю ходьбу, забрасывая винтовку на плечо и непроизвольно поправляя навьюченное на себя снаряжение. Двое из троих шагнули ему навстречу, и Гейтс, несмотря на темноту, сумел рассмотреть их: один был высоким человеком с худым лицом и черными жесткими усами, второй был пониже и чисто выбрит. Их незнакомые знаки различия, однако, смутили его. Правда, в данных обстоятельствах это было последним, о чем ему следовало беспокоиться, но от приобретенной с годами привычки отказаться было не так-то легко.
Высокий, видимо, поняв его замешательство, пришел к нему на выручку и первым отдал честь.
– Майор Вандендрайз, – представился он на английском, но с сильным акцентом. – Бельгийские вооруженные силы. А это полковник Луйтен, Голландская королевская армия, – он кивнул в сторону своего невысокого спутника и улыбнулся. – Добро пожаловать в Бельгию.
– Капитан Гейтс, морская пехота США, – Чарли в свою очередь козырнул. – Я чертовски рад вас видеть, господа.
Повернувшись к своему радиотелефонисту, он приказал:
– Передай на базу – 'Багинет'.
БОРТ КОРАБЛЯ ВМС США 'ИНЧХОН'
– Сообщение от первой волны десанта, сэр! – это объявление, сделанное на мостике через интерком, заставило всех на мгновение замереть. – Они передают 'Багинет', сэр.
Уорд с шумом выдохнул и широко улыбнулся, ни капли не заботясь о том, что, быть может, выглядит в глазах подчиненных спятившим старикашкой. Ему хотелось пуститься в пляс. Вахтенный экипаж на мостике 'Инчхона' был слишком хорошо подготовлен и дисциплинирован, чтобы выразить свое настроение громкими криками или хотя бы одобрительными возгласами, но повсюду адмирал видел улыбки под стать своей собственной.
Словечко 'Багинет' было условным сигналом, означавшим что десантники на берегу встретились с друзьями из числа бельгийских военных. 'Кинжал' обозначал бы спокойную высадку, но без какого-либо контакта с кем-либо. 'Рапира' означала бы враждебный прием – иными словами, полный и окончательный провал всей миссии.
Наконец Уорд осознал, что все находящиеся на мостике смотрят на него и что капитан Марч вежливо
