стоит рядом с ним, ожидая приказаний. Он тоже улыбался, однако было заметно, что его снедает нетерпение.
– Отправляйте вторую волну десанта и передайте во все подразделения, что нас встречают друзья.
Марч четко повернулся и поспешно вышел.
К тому времени, когда адмирал снова вышел на крыло мостика, последние десантники уже загрузились в вертолеты и огромные винты 'Оспри' начали вращаться. Он попробовал представить себе, что чувствуют десантники, зная, что на берегу их не встретит прицельный огонь противника. Вместо того, чтобы сражаться с врагом, им предстояло поддержать друзей.
Внизу, на полетной палубе, винты конвертопланов завращались быстрей, и шум, производимый их мощными моторами по шести тысяч лошадей в каждом, превратился в громкий и грозный рев. Этот рев продолжал нарастать, и, когда он достиг своего пика, все четыре 'Оспри' один за другим оторвались от палубы и по изящной дуге направились к дружественному берегу. Вторая волна морского десанта будет на суше через считанные минуты, и к рассвету весь батальон, находящийся на борту 'Инчхона' вместе с остальными подразделениями экспедиционной бригады морской пехоты, располагавшейся на других кораблях десантной группы, уже займет позиции.
Когда же станет достаточно светло, транспортные суда конвоя, везущие в трюмах танки, орудия и боеприпасы 1-й бронекавалерийской и 4-й пехотной дивизии, войдут в порты Голландии и Бельгии. Они смогут выгрузить свой груз на пирсы и причалы, а не на завоеванный на берегу плацдарм. То, что могло обойтись в десятки человеческих жизней и, что было еще важнее, отняло бы немало драгоценного времени, будет происходить 'при отсутствии сопротивления противника'.
Уорд внезапно вспомнил про Хантингтона, который все еще сидел в адмиральском кресле, и приблизился, чтобы поздравить его с благополучным исходом десантирования. Бросив взгляд на лицо Росса, он отвернулся. Он сумеет сделать это позже, когда советник президента проснется.
ПАРИЖ
Не обращая внимания на бег времени, Десо провел за своим рабочим столом несколько часов и дождался рассвета, пытаясь примириться с последними неудачами армии. Разведывательные сводки и другие документы аккуратной стопкой лежали на углу его стола, в то время как остатки позднего ужина загромождали расстеленную на столешнице карту. Десо перестал следить за поступающей информацией – он слишком хорошо представлял себе проблемы, с которыми столкнулась Франция, и знал, что ни одна бумажка не сможет решить ни одной из них.
Рейд спецподразделения генерала Монтана против мятежного командования 7-й бронетанковой дивизии полностью провалился. Теперь генерал Лейбниц из упрямца, не желающего идти на компромисс, превратится в откровенного врага.
Десо нахмурился. Он уже столкнулся с неприятным фактом неповиновения германской дивизии и со скрытым саботажем приказов ЕвроКона. Дальнейшая перспектива, однако, была еще хуже.
Правительство Шредера, проинформированное об отказе своей дивизии повиноваться приказам, отчего-то не спешило освободить генерала Лейбница от должности или издать приказ о его аресте. Казалось, что отказ нескольких тысяч солдат исполнять законные директивы штаба привел к полному параличу берлинских политиков и военачальников.
Теперь, пока этот вопрос не будет решен, он не может полагаться ни на одно германское подразделение, будь то в Польше или за ее пределами. Наступление ЕвроКона забуксовало и остановилось. В самом деле нельзя было ожидать, что французские войска станут драться в полную силу, ибо теперь им придется не столько смотреть вперед, сколько оглядываться назад. Еще хуже было то, что линии снабжения французских войск проходили по территории Германии и теперь находились в постоянной опасности. Что будет, если железнодорожные служащие или немецкие солдаты, охраняющие эти пути снабжения, вздумают последовать примеру 7-й танковой?
А что если американцы прознают о мятеже? Сколько они станут выжидать, прежде чем вобьют свой клин в трещину, появившуюся в здании ЕвроКона?
Десо зажмурился от резкого света настольной лампы, пытаясь прогнать острую боль, которая буквально разламывала голову. Количество вариантов, к которым он мог бы прибегнуть, стремительно сокращалось.
– Господин министр... – в дверях кабинета появился Радэ, один из его сегодняшних помощников. Он обратился к Десо довольно неуверенно, и еще более робко он чувствовал себя, кладя на стол перед министром один-единственный листок бумаги.
Десо взял документ в руки. Прежде чем он успел спросить, в чем дело, его помощник стремительно вышел. 'Скверные новости, должно быть, – смиренно подумал Десо. – Интересно, что немцы выкинули на этот раз'.
Его перегруженному мозгу потребовалось несколько мгновений, чтобы сосредоточиться на тексте сообщения, и ему пришлось прочитать его два раза, прежде чем до него дошло, что о Германии в нем вовсе не упоминается.
Бельгийская граница внезапно оказалась закрыта для любого наземного и воздушного движения. Молчание средств связи не позволяло определить причину закрытия границ. Телефонные и кабельные линии молчали, а государственные теле– и радиокомпании вовсе не выходили в эфир. Даже радиосвязь была невозможна из-за сильных помех, создаваемых станциями подавления Объединенных вооруженных сил, которые работали во всю мощь, обеспечивая рейды авиации против объектов на северо-востоке Франции.
Его подчиненные из Министерства иностранных дел не могли связаться ни с посольством в Брюсселе, ни с консульствами в других городах.
Десо читал дальше и чувствовал, как внутри него все холодеет. Что бы там ни происходило, это затрагивало не одну лишь Бельгию. Станции радиоперехвата Департамента внешней безопасности сообщали, что все радиостанции и телевизионные центры традиционно нейтральных Нидерландов прервали свои передачи и призывают голландских резервистов явиться на сборные пункты. Посольство Франции в Гааге было уведомлено правительством Голландии о том, что в скором времени послу будет зачитано 'чрезвычайно важное' правительственное заявление.
На мгновение Десо подумал о том, что все это попахивает мистификацией, дьявольски хитрым трюком разведывательных служб Англии и США, однако вынужден был признать, что масштаб действий делал это предположение маловероятным. И тут же новые вопросы вихрем закружились у него в голове. Связано ли
