– Неопознанные объекты – 'Торнадо' и 'Рафали'. 'Торнадо' снабжены ракетами! Повторяю, 'Торнадо' снабжены ракетами!
Магайр продолжал поддерживать связь, почти не обращая внимания на информацию, постоянно меняющуюся на всех дисплеях. Атака немецких самолетов – такое можно было увидеть только в старых фильмах про войну. Неужели им предстоит это испытать?
'ЛЕЙТЕ ГАЛФ'
На главном дисплее информационного центра появились двенадцать символов, напоминающих по форме стрелы. Появившись на горизонте пространства, доступного радарам, приближающиеся немецкие штурмовики и сопровождающие их французские истребители были наконец определены компьютерами системы 'Эгида'. Они находились на расстоянии шестидесяти шести миль и продолжали приближаться. Уорд почувствовал, как волосы встают дыбом.
– Предупреждение кораблям сопровождения! Множественные цели, наведение один-семь-шесть.
Хотя координаты наведения были обозначены линиями на экранах, оператор продолжал комментировать.
– Сигнал слабеет, – доложил одновременно оператор приборов слежения. – Они идут ниже моего горизонта.
Черт! Уорд посмотрел на боковой экран меньших размеров, на котором все еще видна была картинка, переданная 'Сихоком' 202. Самолеты ЕвроКона по-прежнему были здесь. Теперь они летели очень низко над волнами. 'Сихоку' все еще удавалось следить за самолетами, поэтому компьютер продолжал выдавать на дисплей их координаты.
Адмирал хорошо понимал, что это означает 'Торнадо' подлетели и включили свои радары на время, которое было необходимо для того, чтобы обнаружить конвой и собрать информацию для наведения ракет, находящихся у них на борту. Теперь же они могли позволить себе лететь достаточно низко, чтобы атаковать корабли, оставаясь практически в полной безопасности.
Уорд не сводил глаз со значков, обозначающих 'Торнадо'. Ведущий самолет сидел у них на крючке. Это означало, что на экране можно было увидеть его скорость, курс и, что гораздо важнее, угол. Маленькая черточка над крышей самолета показывала, что он несет на борту ракеты. Система 'Эгида' определила тип оружия каждого самолета.
Еще до того, как группа 22.1 встретилась в океане с кораблями SL-7, в Вашингтоне был издан приказ о 'зоне допустимости', соответствующий международным нормам. Любой самолет, приближающийся к конвою ближе чем на пятьдесят морских миль, в соответствии с этим приказом надлежало атаковать.
'Торнадо' находились уже в шестидесяти милях и приближались со скоростью около десяти миль в минуту. У вице-адмирала было очень мало времени для принятия решения. Каждый немецкий штурмовик во время миссии, предполагающей полет на дальнее расстояние на низкой высоте, мог иметь на борту две ракеты типа 'Корморан'-2. Восьми ракет, выпущенных со столь близкого расстояния, достаточно даже для того, чтобы разрушить защиту крейсера, направляемую системой 'Эгида'.
Радиус поражения ракет 'Корморан'-2 – тридцать морских миль. Противовоздушным ракетам SM-2, которыми были оснащены 'Лейте Галф', 'Монтерей' и 'Джон Бэрри', требовалась всего одна минута, чтобы покрыть это расстояние, и еще одна – чтобы уничтожить сами самолеты, несущие на борту 'Корморан'-2. Это означало, что как только немецкие и французские самолеты пересекут границу допустимого приближения к конвою, у адмирала будет всего тридцать секунд, чтобы решить, начинать или не начинать войну.
Пятьдесят пять миль. У Уорда пересохло во рту. Повернув голову, он увидел напряженно застывшую у клавиш приборов руку контролера, отвечающего за наведение ракет, имевшихся на корабле.
Пятьдесят три мили. Теперь это может произойти в любую секунду.
И тут линии, обозначавшие на дисплеях скорость и курс 'Торнадо', вдруг резко укоротились, а затем начали перемещаться в другую сторону. Через секунду было уже очевидно, что линии смотрят теперь в другую сторону. В следующую секунду самолеты завернули и летели теперь под углом девяносто градусов к своему изначальному курсу. Адмирал посмотрел на небольшой экран прямо перед собой. Самолеты явно замедляли ход и разворачивались. Они опять находились в пределах досягаемости радаров слежения. 'Торнадо' и охраняющие их 'Рафали' набирали высоту. Они улетают!
Уорд шумно выдохнул воздух. Самолеты ЕвроКона всего-навсего проводили учения на 'живых' объектах. Это был вызов, но одновременно обучение в самом что ни на есть чистом виде. Париж и Берлин не хотели начинать стрелять – по крайней мере, пока.
28 АПРЕЛЯ
Навигационные радары 'Лейте Галфа' показывали польский берег в девяноста милях впереди. Группа 22.1 и вверенные ей танкеры находились в четырех часах пути от Гданьска.
Уорд отхлебнул обжигающе горячего кофе и стал обдумывать ситуацию. Это была пятая чашка кофе, которую пил адмирал за последние несколько часов. С момента первой имитации атаки командиры ЕвроКона 'обрушили' на его конвой все, что только имелось в их распоряжении – еще самолеты, дизельные подводные лодки, небольшие корабли-ракетоносцы, военные вертолеты и даже группу немецких эсминцев и фрегатов. Ситуация напомнила адмиралу конец шестидесятых – начало семидесятых годов. Он был тогда младшим офицером и служил на Средиземном море. В течение нескольких лет 6-й флот США и советская 5-я эскадра играли друг у друга на нервах, проверяя, как далеко готов зайти противник. Теперь бывшие союзники играли друг с другом в ту же игру. ЕвроКон играл хорошо, даже лучше, чем когда-то русские.
Что ж, по крайней мере подобная конфронтация была хорошей тренировкой для его необстрелянной команды. В течение последних нескольких лет, когда Российский флот стоял в основном у собственных берегов, американские военные корабли во всех океанах были как бы предоставлены сами себе. И каждая такая психическая атака со стороны потенциального врага была только на пользу в смысле тренировки боевых качеств группы и способности контролировать ситуацию.
Четырехдневная 'война' научила адмирала тому, что наибольшую угрозу из всей военной мощи ЕвроКона представляют подводные лодки. При достаточно большом пространстве для маневра три корабля, оборудованные системами 'Эгида', могли отследить и обезвредить практически любую воздушную атаку и любую ракету. А вот отыскать и потопить вражескую подводную лодку – это совсем другое дело.
Современные подводные лодки считались невидимыми и бесшумными машинами, несущими смерть. Тот, кто пытается выследить их, должен ухитриться отделить едва слышные звуки, которые издают их винты и моторы, от множества шумов, присутствующих в глубине моря. А так как и Северное, и Балтийское моря
