костра, курящийся за грядой холмов к востоку. Ночной Вихрь гортанно вскрикнул, и преданный волк Хросек поддержал хозяина долгим воем. Берсеркеры тут же напряглись и уставились на вождя, ожидая новых указании.
– Туда!
Орки радостно ощерились топорами и с улюлюканьем понеслись в указанную сторону, вслед за своим вождем. Виноватых покарать-порубить! Пусть знают – не след соваться им в Степь!
Утро в осенней Степи – самое холодное время суток!
Я, дрожа всем телом, протянул руки к костру. Зубы отбивали частую дробь, а кожа вся покрылась противными мурашками. Даже мой походный плащ не спасал от разошедшегося ветра. И уж тем более он не грел.
Свэн же, как ни в чем не бывало, игрался с молотом, подкидывая его вверх и хватая.
– Тебе что, и не холодно даже? – спросил я, подбрасывая в костер припасенный хворост.
– Нет.
– Вот свинья… – пробормотал я.
Свэн моих слов не услышал: он всецело был занят любимым молотом.
Неожиданно я услышал протяжный крик, который вскоре слился с волчьим воем. Неужто орки учуяли?
Вой утих, и я обрадовался, что все кончилось так быстро. Но на самом деле ничего не кончилось: на смену крикам пришел гул бега, словно в сторону нашей остановки направлялась целая стая серых хищников.
– Свэн, – позвал я кобольда.
– В чем дело, мастер Гриф?
– Ты… слышишь?
– Что?
«К нам кто-то бежит!» – хотел сказать я, но те, кто бежал, оказывается, уже были здесь.
На холме, ровным строем, расположился десяток орков – злых, зеленых, на больших серых волках. В середине и чуть впереди стоял, наверное, их вождь: волк под ним был черней ночи, а самого сидящего на нем зеленомордого хватило бы по крайней мере на троих меня.
– Оглянись, – прошипел я кобольду, не отводя взгляда.
Свэн послушно повернул голову и… довольно хрюкнул.
– Свинкер, что ли? – вождь не поверил глазам.
– Да, Свинкер, мой вождь! – радостно воскликнул мои приятель.
– Что будем делать, мастер Зорок? – спросил один из воинов, преданно глядя орку в глаза. Я невольно восхитился: столько верной любви было в его взгляде, столько подобострастия! Заставить так себя обожать не смог бы даже прошлый король Орагара, да пребудет его душа в Валгалле.
Каким же должен быть вождь, чтобы воины умирали с его именем на устах и засыпали с его образом перед глазами?
Наверное, он должен быть Лидером. Настоящим, с большой буквы.
– Этот, – Зорок кивнул в сторону кобольда, – свой. Что с ним за человек и как он осмелился притащиться в Степь – не знаю. Думаю, однако, что достойный сын рода Свинкеров не станет скрывать от нас имя своего друга и цель его приезда в Степь, – что и говорить, красноречивые орки – редкость. Но после дремофор-маньячек и троллеи-рыцарей меня этим уже не удивишь.
Воин согласно кивнул, хотя понял из всего сказанного, наверное, только: «Кобольд – наш, человек – не знаю». Остальное его зеленые уши принимать отказались, отсеяв лишние слова шелухою от зерен.
– И что с ним теперь делать? – Видимо, воин имел в виду меня.
– Пусть подойдут. Оба, – велел Зорок и кивнул нам.
Я быстро глянул на кобольда: он был спокоен как никогда. Значит, и мне не стоит волноваться.
– Приветствуем вас, путники! – громко сказал Зорок, который вождь.
Кобольд учтиво поклонился в пояс:
– Мы тоже приветствуем вождя Сломанного Топора!
– Кто – мы? – нахмурился тот любопытный воин.
– Я – Свэн из рода Свинкеров, а это мой спутник – мастер Гриф. – Кобольд кивнул на меня.
– Ну, тебя-то я признал. А вот кто такой этот мастер Гриф?
– Это я. Разве не понятно? – Я сделал шаг вперед.
– Зачем ты приехал в Степь? Я закусил нижнюю губу.
– Я не могу сказать это сейчас. При всех твоих воинах.
– Что это значит? – нахмурился Настырный и потянулся к висящей за спиной секире.
– Ладан! А ну оставь! – прикрикнул на него вождь. – Я сейчас этой секирой…
