– Я искала тебя ночами темными… – тихонько напевала себе под нос Кларетта.
Валентин вздрогнул: похоже, чем ближе они подходили к цели путешествия, тем сильнее Малышка чувствовала избранника. Еще не понимала, но где-то внутри себя ощущала его близость.
– Куда мы идем, Вал? – вновь заканючила эльфийка. Ее тонкие пальцы бегали по тоненькой хворостине, словно это никакая не деревяшка, а самая настоящая дудочка.
– Не начинай снова, Малышка. Я же сказал: скоро узнаешь.
– Я не хочу знать скоро. Хочу сейчас. – Кларетта обиженно надула щеки.
– Не делай так больше.
– Почему?
– На жабу похожа.
Кларетта презрительно фыркнула: мол, это еще разобраться надо, кто больше на жабу похож! Однако говорить вслух не стала, понимая, что Вал спорить не будет; просто усмехнется, соглашаясь: пусть так – мне все равно. Странный. Вечно спокойный, безразличный, словно камень. Порою он был невыносим!
Зато вчера – удивительно! – он помогал ей собирать землянику в передник, грустно улыбался, напевал что-то, с ним было так чудесно весело, до ужаса интересно и еще… тепло. А сегодня – откуда? Почему? – он снова спрятался в непробиваемую раковину, выпятив наружу холод и безразличие.
Валентин все понимал. Он и сам был бы рад плюнуть на весь свой пафос, добро, по-честному посмеяться в компании девушки над ее шуточками и безобидными шпильками; однако непривычный зуд в сердце не позволял расслабиться, полностью отдаться чувствам. Вал не понимал, что с ним случилось: почему при каждом удобном случае он стремится хотя бы одним глазом посмотреть в ее сторону? Почему нежно укрывает плащом на привалах? Почему до утра не может заснуть, глядя на нее, спящую?
Несмотря на прожитые столетия, Вал не находил ответа.
Это был словно злой рок: он, Валентин, лучший работник Небесной Канцелярии, бесстрастный, порой даже жесткий, но очень ответственный, не мог признаться себе, что любит.
Любит?
Да, наверное, это чувство можно назвать любовью.
Вал никогда не любил. Это может показаться смешным: сколько удачно законченных операций, грамот и орденов от начальства за великолепную работу и незаурядное трудолюбие, – а он так и не познал то, что дарил другим множество веков!
Вот только Валентину было не до смеха.
На сей раз он все же уснул.
Глава 3
ОХОТНИК ЗА СКАЛЬПАМИ,
или ГРЕЧИШНОЕ ПИВО
Пижона разбудило сердитое кудахтанье у самого уха.
Он сонно отмахнулся от неизвестного приставалы, за что тот немедля клюнул вампира и одарил новой порцией нотаций на курином.
Шулер поворочался для вида еще несколько минут, после чего соблаговолил открыть глаза. И изумиться.
– Чего уставился? – злобно прокудахтала курица. – Не так чего-то?
– Ни… ничего, – поспешно ответил вампир. – Только как ты здесь оказалась и почему… почему умеешь говорить?
– Научили, наверное, – с сарказмом заметила курица. – В общем, зовут меня Золотая Кура. Слышал, наверное? Вот и отлично. Исполню любое твое желание.
– Правда? – обрадовался кровосос.
– Работа! – пожала крыльями Кура.
– Ну, тогда… – вампир открыл рот и… закрыл. Он не знал, что можно пожелать.
Нет, желаний было много, но Кура сказала, что выполнит лишь одно. Так что же выбрать – спастись из подземелья или вновь стать человеком? Если первое – то опять плутать по всему миру, не зная, сможет ли маг выполнить обещание да и станет ли выполнять? А если второе? Подохнуть здесь, без еды и воды? Только вампир может неделю жить без крови.
– Надумал, не? – поторопило его гребешковое. – Зачем я к тебе прилетела?.. Лучше б парню помогла, который на плахе лежал.
– Зачем? – не понял Пижон.
– Что «зачем»?
– Зачем на плахе лежал?
– Его казнить собирались, когда я мимо пролетала. Вот у того точно одно желание было – спастись. Не то что ты, нежить зажравшаяся, никак не придумаешь, сколько тебе крови заказать – бутыль или две.
– Да я о крови и не думаю! – разозлился Пижон. За несколько минут общения Кура стала его порядком бесить. – Скажи лучше, день сейчас или ночь?
– День. Обед почти… У тебя зерна нету?
