вытаскивали на поляну заплечный мешок вампира. Следом за ними плелись еще лилипуты, еще, еще. И каждый из них тащил что-то из ранее принадлежавшего друзьям.
– Вот так бы сразу! – Вал одобрительно подмигнул застывшему у входа в нору Шмицу. – А то сначала говорить он не умеет, а потом еще и врет! Выкуп принес?
Шмиц в ответ усмехнулся, но уж больно натужно:
– Спрашиваешь!
– Ну, так давай сюда!
Лилипут, немного поколебавшись, скрылся в норе, откуда почти тут же, пыхтя, вытащил объемистый кошель.
– Сколько? – с равнодушным видом поинтересовался Валентин.
– Двадцать золотых, – ответил Шмиц.
– Пижон, будь другом, возьми кошель. И вещи проверь, все ли уже принесли.
Шулер кивнул и, подхватив мешочек с монетами, внимательно изучил сваленное в кучу добро.
– Все, – сказал он наконец.
– Что ж, – Вал криво улыбнулся, – держи свою кирку!
И он, размахнувшись, швырнул ее что есть силы.
– Ты чего?! – воскликнул взбешенный дровер. – Мы так не договаривались!
– А это урок тебе, гаденыш, – сказал Валентин, вставая с насиженного места. – Впрочем, из доброты душевной, помогу тебе найти твою утрату! – и, шагнув к лилипуту вплотную, ангел со всего размаху пнул его под миниатюрный зад.
Писк Шмица услышали, наверное, и в Бурретауне. А уж как здорово он летел!..
– Светает, – сказал Валентин, когда дровера уже было не разглядеть, а вот выползающее из-за горизонта солнце – запросто. – Пора уходить, а то эти коротышки еще чем нагадить вздумают! «Отомстить», да.
Пижон согласно кивнул: связываться с кучей неистово орущих басом недомерков ему не хотелось абсолютно.
Похватав мешки, приятели отправились дальше.
Ночь не прошла бесплодно, думал походя Валентин. И глаз фрогула, и двадцать золотых – очень и очень кстати! Вот только не выспался ни черта. Теперь весь день клевать носом…
Ангел с завистью посмотрел в сторону шулера: вот кому везет! Не поспал – ну и ладно, не позавтракал – пусть!
И почему ангелы на заданиях должны уделять внимание такой ерунде, как хорошая пища и крепкий сон?
Надо будет накатать жалобу в Небесную Канцелярию… по приезду… прилету…
Дальше рассуждать Валу не хватало сил: он действительно начал клевать носом.
Наутро они двинулись в путь. Шаман четыре дня вел их через заросли, самыми короткими тропами.
Наконец, на утро пятого дня они вышли к самой границе егерских земель; дальше начиналась территория славного города Бурретауна – столицы всего королевства. Правда, черт его знал, где это самое королевство кончалось. Мало что все известные города платили дань в казну, исключая разве что совсем уж дремучие племена примерзших кольдов[9], живущих в ущельях Разделяющего хребта. Так еще и называлось это самое королевство, как и весь мир, – Астратом! Кто как, а вот Фэт часто голову ломал над вопросом, что же первично – мир или королевство? Возможно, будь он чуток поумнее – и ответ не был бы для него тайной за семью печатями.
Бурретаун являлся самым красивым городом во всем Астрате, что признавали сведущие в градостроительстве и искусстве люди. Неудивительно, что, выйдя из леса, путники так и замерли с открытыми ртами – столь изумительный вид им открылся. Странно-прекрасные, отливающие небесной голубизной стены, точеные башенки и флюгера с флагами – все радовало глаз, все привлекало внимание. Хорошая утоптанная дорога вела к главным воротам Бурретауна, по обеим сторонам от которых, как заметил зоркий Шаман, стояли стражи в начищенных до блеска шлемах и кирасах. Руки каждого занимала длиннющая алебарда.
Первым в себя пришел Кушегар.
– Ладно, пора нам, – он протянул руку Шаману.
– Ага. Удачи, – пожал ее егерь.
– Ты там береги себя, ладно? – подмигнул лесному охотнику Фэт.
– Да уж постараюсь… – пробурчал Шаман вроде бы недовольно, но по блеску глаз легко было догадаться, что скальполюб просто лукавит.
Элви крепко обняла тощего героя, тем самым и вовсе его растрогав.
– Спасибо! – сказала волшебница, напоследок приседая в небрежном реверансе.
– Да будет тебе! – покраснел бедняга. – Помог и помог… Вы, это… заходите, если чего, на обратной дороге, ага?
– Да не вопрос! – усмехнулся Кушегар. – Если пойдем, конечно…
– Куда уж вы денетесь… – довольно хохотнул егерь и, еще раз махнув рукой, отправился через чащу обратно.
